Тот, кто бывал на металлургических предприятиях, конечно, замечал (не мог не заметить!) громадные отвалы шлака — серые насыпанные поля, унылые, без признака какой-либо жизни. Такой, вероятно, выглядит земля после извержения вулкана. Редко-редко прорастет тут какое-либо семечко, случайно заброшенное ветром, вырастут куст лопуха или пучок чертополоха… Если учесть, что металлургическая промышленность все-таки ведущая на Урале и есть предприятия, насчитывающие сотни лет существования, а следовательно, сотни лет воздвигающие себе такие невольные памятники в виде омертвевших пространств земли, да если еще добавить к этому, что возникают подобные «лунные» пейзажи всегда вблизи от населенных пунктов, а то и прямо на их территории, то станет ясно, что затронутая проблема для Урала (и не только для Урала) совсем уж не такая частная и мелкая.
Для Урала это особенно характерно и особенно должно тревожить нас — ведь земля не растягивается, а насыщение промышленностью все возрастает.
Специалисты такие почвы называют грештой. Как вернуть жизнь, остановить опустынивание? И можно ли вернуть?
Чтоб прочувствовать степень вмешательства человека в жизнь земной коры и серьезность возникающей отсюда проблемы, достаточно раз увидеть гигантские выработки-карьеры в Асбесте, где добывается «горный лен»; или «яму глубокую» — открытую добычу на Высокогорском железном руднике в Нижнем Тагиле; или, наконец, у Магнитогорска — бывшие горы, ставшие глубокими выемками… Поистине человек сдвигает горы! Но, сдвигая, он, увы, оставляет все так, как иные неряхи-квартиранты, меняющие адрес.
Кстати, об Асбесте. Закончится добыча, прекратится откачка подземных вод, с которыми приходится непрерывно воевать горнякам, и гигантские выработки превратятся в глубоководные озера, где будет раздолье рыбе. Там, в Асбесте, это дело решенное. Ну, а в других местах? Надо, чтоб нигде не зияли пустыми пастями мертвые выемки, не пропадала втуне земля, не кровоточили, напоминая о человеческой неблагодарности, ее раны.
Каждый отвал — равно как и каждый заброшенный пустующий карьер — это «издержки», особая категория почв, требующих и особого внимания от человека.
Сорский молибденовый комбинат далеко от центральных, густозаселенных районов; вокруг — леса и горы, а чуть подальше — степи с курганами и каменными «бабами», древними могильниками, немыми свидетелями прошлой жизни края; земли вроде бы достаточно, однако уже там, «на Со́ре» (река, откуда взялось и название комбината), порой бывает невмоготу, когда подует ветер да понесет на поселок пыль с «хвостохранилища» — хотя Хакассия пока еще не Урал, не Донбасс…
