А что твердят на всех языках ученые, социологи, журналисты, государственные и общественные деятели, — тоже не убеждает? Слыхали Вы слово «когай»? О том, в какую беду попали Токио, Венеция?.. О, продолжать можно долго!
Он меня поразил и, не скрою, открылся какой-то новой стороной. Подумалось: не оттого ль и река-страдалица в нашем городе до сих пор не получает должной помощи, хотя на сей счет есть специальное указание о долевом участии всех заинтересованных ведомств и предприятий…
Возможно, под охраной природы он понимал лишь обуздание браконьеров да уход за цветами на клумбах городских скверов. А если завод губит природу — озеро, реку, отравляет воздух, это не браконьерство? А ведь ему, как лицу, облеченному властью и ответственному за успешную работу целой группы предприятий, коммунисту, надлежало знать даже больше, чем прочим.
Впрочем, разве не пришлось однажды вести спор с директором крупнейшего трубопрокатного завода (не буду называть его имя, так же, как и моего собеседника в московской гостинице, люди-то ведь неплохие!), совершенно нелепый спор, особенно непонятный, если знать, что завод много сделал для сохранения реки Чусовой, — и вдруг после этого директор заявляет, что все это, в общем, «так, ни к чему». Может быть, нравится пребывать в блаженном неведении, чтобы лишний раз не волновать себя?
Долго будет помниться разговор на Сорском молибденовом комбинате, далеко от Урала, в горах Хакассии, где группа научных сотрудников Уральского государственного университета имени А. М. Горького проводила опыты по озеленению промышленных отвалов. Начальник технического отдела, — разбитной, энергичный, средних лет — деятельно помогал уральцам: давал транспорт, выделял рабочую силу. Он делал это по приказу директора, но ни у кого не возникало даже тени сомнения в том, что им руководит прежде всего собственная убежденность в необходимости и важности этой работы.
Истина вскрылась, когда мы вместе поехали посмотреть на результаты совместных усилий. И тут его внезапно прорвало: он заговорил с раздражением, даже с какой-то упрямой злостью, что вся эта затея — пытаться возрождать умершие земли — ненужная трата времени и средств, на просторах Сибири и Урала места много, хватит…
А ведь спроси: любите природу? Ответит без колебаний: люблю. Да есть ли хоть один, кто сказал бы «не люблю»? Не найдется ни единого во всем белом свете!
