Глаза Джека сверкнули.
– Вообще-то не можешь, – извиняющимся тоном произнес Моргунчик. – Он не проснется до зари.
– Почему? Что вы с ним сделали?
Моргунчик помахал щупальцами.
– Пф-ф! Подробности не имеют значения…
– Расскажи.
– Предупреждаю, что тебе они покажутся неаппетитными. Но как пожелаешь. Мы ввели в его пищеварительный тракт шмуф. Шмуф – это… как бы сказать… Попробую объяснить. Это зародыш. У нас есть несколько, щедро предложенных Шмуфингерсами. В поисках тепла материнского лона молодой шмуф вползает через рот и дальше по пищеводу, застревая в слизистой желудка, где его ферменты оказывают мощный усыпляющий эффект на хозяина. Шмуфингерсы – известные сони. У них шестьдесят шесть разных слов для описания храпа. Смысл их жизни – собрать все возможные способы усыпления. В общем, спят они по одиннадцать часов в день. Двенадцатый час… Что ж, лучше не оказываться в это время поблизости, и закончим на этом. Но не стоит волноваться. Поскольку шмуфы чрезвычайно чувствительны к солнечному свету, на заре они выползают из пищевода обратно – шмыг-шмыг-шмыг, и находят дорогу домой через канализацию, так что к этому времени твой отец проснется, чувствуя себя обновленным и…
– Вы засунули папе в рот зародыш тролля?
– Джим! – прокричал Таб. – Какого черта?!
– Шмуф, – проворчала АРРРХ!!! – это друг. Помогает от головной боли.
Она показала на торчащий из черепа приземистый валун.
– Для этого у нас есть аспирин! – воскликнул я. – Аспирин! А не зародыши!
– Ну ладно, – сказал Моргунчик. – Я подозревал, что это не та тема, с которой следует начинать дружбу.
– Хватит.
Юное лицо Джека исказилось. Это единственное слово, похоже, потребовало от него много усилий. Грудь вздымалась под доспехами из хлама. Он посмотрел на нас с Табом, потом на троллей и нетерпеливо ткнул пальцем в сторону моей спальни.
Щупальца Моргунчика сложились в некое подобие извинения. Затем он объяснил, весьма краткими для него фразами, что мы все должны немедленно сделать, и рассказал почему. Я больше опасался дядю Джека, чем этих ходячих ночных кошмаров, и послушно кивал на все, что выходило из странного рта Моргунчика.
– Что он говорит, Джим? – напирал Таб. – Что происходит?
Еще не успев произнести ответ, я уже не верил собственным ушам:
– Мы идем на охоту.
