Но удивительнее всего были телевизоры. Здесь они виднелись повсюду. Огромные, как шкаф, модели 70-х, портативные черно-белые экземпляры 80-х, тонкие экраны 90-х и редкие представители известных современных марок с высоким разрешением. Некоторые свалены в кучу на земле, а другие прикручены колючей проволокой к деревянным шестам, но все снабжены кривой самодельной антенной, десятки проводов вели к электросети. По телевизорам не показывали никаких передач. Только разного рода помехи. Тролли отдавали деньги (или мелких грызунов) за право постоять – разинув рот и вытаращив глаза – перед пустым экраном.
На АРРРХ!!!а это не производило особого впечатления. Тролль перескакивал через ко́злы для пилки дров и заборы. Сминал телевизоры, разбрасывал настольные игры, переворачивал кружки с медовухой. Многочисленные тролли взвыли от огорчения. Мое сердце заколотилось, я втискивался в самые узкие щели, какие только мог найти, проскальзывал между тесно скучившимися лачугами, чтобы оторваться от тролля.
Бесполезно. АРРРХ!!! разносил эти хижины в клочья. Все равно что пытаться бежать наперегонки с торнадо. Я бежал, прикрыв голову руками, чтобы защититься от града щепок и кусков металлического сайдинга, заворачивая за каждый попадающийся на пути угол. Огни игорного квартала померкли, все вокруг опустело. Теперь я уже не топал по кирпичу, а шлепал по грязи. Каждый шаг АРРРХ!!!а звучал так, словно в трясину швырнули огромный валун.
И тут же я увидел блеск воды. Здания стали попадаться реже, и у меня не осталось другого выхода, кроме как устремиться туда. Горячее дыхание АРРРХ!!!а уже обжигало мне шею, и я добрался до воды за полминуты. Это оказался не прохладный журчащий ручеек, как я воображал, а извивающийся по подземному миру ров с экскрементами. Четыре или пять троллей с эффектными клыками сидели на берегу и сетями вылавливали мусор, уносимый течением. Похоже, это был главный источник поступления в город троллей того хлама, из которого он состоял. Груды еще не разобранного мусора возвышались за каждым рыбаком.
Я перепрыгнул через ров в самом узком месте и припустил вверх по берегу. Здесь город заканчивался. Немногочисленные костры с одинокими троллями высвечивали деревянные скобы, удерживающие утес от обрушения. Когда я пробежал мимо, свет потускнел, чему я обрадовался, потому что создания, которых выхватывал взгляд, были омерзительны – древние и могучие существа, чья неподвижность предполагала, что они хотели только одного – умереть в тишине. За десятилетия бездействия их кожа заросла лишайником и грибами.
