— Именно, — отвечал француз и подумал про себя: «Он не хочет высказать своего мнения».
— Извольте видеть… Швеция… то есть… знаете! — и Польдерс хлебнул опять пива, спрятав нос в кружку, чтобы скрыть свое смущение.
— Я угадываю вашу мысль! — вскричал собеседник его.
— Угадываете? — с изумлением спросил Польдерс, у которого никакой мысли не было.
— Совершенно! Вы хотите сказать, Швецию надобно щадить. Не так ли?
— Справедливо, справедливо! Швецию надобно щадить. Вы удивительно проницательны, мосье!
Француз улыбнулся со скромностью.
— Но скажите, пожалуйста, намерены ли вы так же поступить с Англией? То есть я спрашиваю: такое же ли мнение вы имеете о гордом, кичливом Альбионе?
— Я с ним не знаком, — отвечал Польдерс.
Француз громко засмеялся.
— Ah parfait! charmant![1]— вскричал он. — Этот ответ исполнен остроумия, и я совершенно постигаю вашу мысль, мосье Камилов. Вы не знакомы с Альбионом, то есть вы не имеете и не хотите с ним ничего общего.
— И знать его не хочу! — вскричал Польдерс.
— Вы презираете гордость его?
— Презираю!
— И при случае вы дадите ему почувствовать вашу силу.
— Я ему переломаю все ребра! — вскричал Польдерс, более и более разгорячаемый пивом.
— Под ребрами вы, вероятно, понимаете министров и полководцев? — спросил, лукаво улыбаясь, француз.
— Вы совершенно постигаете мою мысль, мосье, — с важностью отвечал Польдерс.
— Какое счастие! — вскричал француз, радостно потирая руки. — Позвольте мне снять перед вами маску… уважая инкогнито вашего вел… то есть, уважая ваше инкогнито, мосье Лимаков, я не изменю ему; но позвольте мне объявить вам, что во всех мерах, которые вам угодно будет принять против Англии, вы найдете во Франции верную союзницу.
— Неужели!
— Точно так, ваше… мосье Макилов, я нарочно прислан, сюда из Франции для того, чтобы предложить вам союз…
— Покорно вас благодарю! — отвечал Польдерс с глупым выражением лица и не приходя в себя от изумления.
— Надеюсь, что вы позволите мне сообщить Парижскому Кабинету весь наш разговор…
— Я не заслужил такой чести…
— Помилуйте! Вся честь с моей стороны!
— О!
— Нет, сделайте одолжение…
Минут пять продолжались комплименты с обеих сторон.
Наконец француз встал и раскланялся. Польдерс проводил его до дверей, покачиваясь.
