– Смиренно… – осторожно подсказала ему Элайза.
– Да-да, – кивнул Филипп. – Смиренно прошу вас набраться терпения и подождать, так как я жду возможности предложить вам за дом щедрую сумму, как только… как только… официально заключу брак.
Элайза застыла.
Оказывается, перо для письма может превратиться в кирпич, прикрытый перьями. Похоже, она оказалась не в состоянии водить им по бумаге после того, как написала слово «брак».
– Нет, – быстро проговорил Ла Вей, поворачиваясь к ней. – Закончите словами «щедрую сумму».
Элайза резко опустила голову.
– Щедрую сумму, – послушно повторила она. Ее щеки снова запылали.
Филипп прекратил диктовку.
– Это все? – спросила Элайза.
– Возможно, еще одно письмо, если вы будете так любезны.
– Как пожелаете, – тихо сказала она.
Единственным звуком, нарушившим тишину, был шорох листа бумаги, который она положила перед собой.
– Моя дражайшая Мари-Элен! Спасибо тебе за письмо. У меня чуть сердце не разорвалось от печали, когда я узнал, что твои бальные платья сшиты по прошлогодней моде и что тебе стыдно показаться в них в изысканном обществе…
– В изысканном обществе… – эхом отозвалась Элайза.
– Особенно если учесть тот факт, что у леди Монтроуз есть несколько новых платьев, а также новый костюм для верховой езды. От души надеюсь, что тебе удастся вернуть свое наследство, ведь это подчеркнет, что ты… – пожалуйста, выделите это слово, миссис Фонтейн, – и есть изысканное общество и должна вести себя соответственно, то есть ходить с высоко поднятой головой при виде нового костюма для верховой езды. И… – Посмотрев через плечо Элайзы на письмо от Мари-Элен, Ла Вей указательным пальцем пододвинул его к ней. – Что это за слово, миссис Фонтейн? Похоже, письмо залито горькими слезами.
– Думаю, это слово «бессердечный», – сказала Элайза.
– А это?
– Это слово «равнодушное».
– Мне тоже так показалось. Итак, продолжим: – Если ты будешь так добра сообщить мне, не течет ли крыша, выжил ли скот, не голодает ли твоя лошадь, хватает ли еды на столе, разбежались или остались слуги, мое холодное, равнодушное сердце возрадуется. С любовью, твой брат.
Закончив писать, Элайза склонила голову набок, представляя Мари-Элен – прекрасную, испорченную и ужасную, которая прочитает это письмо, топнет ножкой и, возможно, даже не обратит внимания, что все это послание – настоящий шедевр сарказма.
– Я прочту письмо и подпишу его, миссис Фонтейн. И позвоню, когда надо будет его отправить.
– Очень хорошо.
