Дверь Ташу открыл сам Вача, и, глядя на него, Ташу захотелось засмеяться, потому что выглядел он как после хорошей драки. Его нос действительно был сломан, или Таш ничего не понимал в сломанных носах, а под правым глазом красовался роскошный синяк. При виде Таша Вача, несмотря на свою уже ставшую притчей во языцех наглость, несколько смутился. Таш же спокойно прошел мимо него в дом, и Ваче ничего не оставалось, как последовать за ним. Его родителей дома не оказалось, но это было к лучшему: можно было не церемониться. Таш по-хозяйски уселся за стол в горнице и очень спокойно спросил:
– Это кто тебя так?
Наглость тут же дала о себе знать.
– А кому какое дело? – ощетинился Вача, усаживаясь напротив Таша.
– Мне есть дело, раз спрашиваю.
– Я ее не трогал! Не знаю, что она там тебе наплела!
– А я в этом не уверен. – Голос Таша по-прежнему ничего не выражал, и тем не менее Вача начал оправдываться.
– Она сама в мои дела влезла! Подумаешь, пощупал ее подружку. Ничего бы я ей не сделал! – Чем дальше, тем сильнее Вача заводился. – А она накинулась на меня, как сумасшедшая! Да если бы она не была твоей рабыней, я бы ее прибил! Тебе ее надо на цепи держать, чтобы на людей не бросалась!
После этих слов Вача вместе с табуреткой отлетел к противоположной стене и рухнул на пол. Таш подошел к нему, парень был в сознании и попытался уползти, но Таш не стал его добивать. Только наклонился к нему и сказал:
– Еще раз увижу в Закорючке – прибью.
И ушел. И если он еще хоть что-то знал о своих собственных ударах, то у Вачи теперь, вдобавок ко всему прочему, была сломана еще и челюсть.
За этим, в сущности, не столько значимым, сколько неприятным, по мнению Лики, инцидентом последовали события, которых она при всем желании не смогла бы предвидеть в тот момент, когда ломала Ваче нос. А если бы смогла, то сделала бы все что угодно, только бы исправить то, что она, по недомыслию, натворила.
Прибежавшая домой вся в слезах и в разорванном платье Нета, конечно же, была вынуждена рассказать обо всем, что произошло, своим хозяевам. И они, люди очень пожилые, сделали из этого свои выводы. Они решили, что Нету необходимо как можно скорее выдать замуж, пока не пошли сплетни, иначе ее шансы на семейную жизнь становились совсем призрачными.
И с оханьем, стенаниями и плачем они отдали ее какому-то дальнему родственнику своих знакомых, который согласился ее взять, позарившись на небольшое приданое, выделенное ей сердобольными хозяевами.
