— Арина, меня зовут Арина, — по слогам сказала я, указывая рукой на себя, на что брат с сестрой дружно кивнули, одарив меня улыбками.
Увиденное моментально напомнило мне Графа Монтекристо, которым в детстве я зачитывалась: именно так я представляла себе темницу замка Иф. Стены, покрытые все тем же диким камнем, создавали впечатление, что нахожусь я в пещере. Обстановку составляли шаткий с виду стол, на котором обнаружился источник света — наполовину сгоревшая толстая свеча, да пара стульев. Тяжелая деревянная дверь, обитая железными листами, с небольшим зарешеченным окошком нагоняла тоску. Переведя взгляд на противоположную от двери сторону, я отметила еще две лежанки, подобные той, на которой спал Боул. На одной из них, отвернувшись к стене, спал мужчина.
— Да, милая, мы находимся в темнице, — сочувственно проговорила Диза. Я перевела на нее непонимающий взгляд: — Мы, так же, как и ты, без дозволения нарушили границы Светлого леса. Вот уже около года мы томимся здесь, без всякой надежды на освобождение.
Полный грусти монолог женщины кое-что прояснил: первое — я, сама того не ведая и не желая, нарушила границы некоего Светлого леса, второе — судя по обреченности, с какой говорила Диза, пребывание здесь может затянуться. Тем временем женщина продолжала:
— Тебя принесли двенадцать дней назад, ты едва дышала, постоянно повторяя «па-ма-хи-ти», — по слогам Диза попыталась повторить мой призыв о помощи, который так и остался без ответа в этом мире. Вместо спасения я получила стрелу в грудь, оставившую на память уродливый шрам.
— Четыре дня ты горела, как свечка. Мы уж было решили, что все… не жить тебе, — это говорил Боул, положив руку на плечо сестры. — А потом сюда сам Светлый Принц пожаловал, так сказать, полюбоваться на очередную воровку, он при Повелителе в начальниках охраны ходит. Вот он-то тебя и вытащил…
Боул говорил, а я вспоминала свой чудной сон: и пламя, и властный голос, заставивший меня «подняться». Так значит, меня приняли за воровку… мило. Что ж, спасибо Принцу за спасение, вот только не очень-то мне нравятся апартаменты, в которых меня разместили.
— Ты не переживай, девочка, как только ты поправишься, за тобой снова придут, глядишь и выпустят тебя. Нам-то не повезло… — с грустью продолжал мужчина. — Мы в лес за куссалью подались, а это не шутки…
— А, очухалась, значит, — прервал Боула скрипучий голос. Я обернулась на его звук и увидела четвертого обитателя камеры: им оказался сморщенный старик, с маленькими злыми глазками и кустистыми седыми бровями. — Что, обживаешься ужо? Правильно, ты туточки надолго, кабы не на всю жизнь.
