— Голубчик, вы сегодня что-то очень бледны, видно, совсем заработались, — обратилась она к римскому императору. — Отдыхать надо, делать по утрам пробежку.
Поскольку ответить тому было нечего, я деликатно пересел за соседний стол, сдвинув истукана в сторону. Но актриса не обратила на эти манипуляции внимания, пребывая в своих мыслях.
— Итак, — произнес я. — Что вас беспокоит?
— Гроза, — ответила Лариса Сергеевна. — Вы знаете, когда-то я играла в «Грозе» Катерину. Кажется, то было вчера. Бурный успех, овации, море цветов, поклонников… А сейчас лишь сверкают молнии, гремит гром, но сама гроза никак не разразится. Такое ощущение, что я возвратилась в самые прекрасные дни моей юности. Когда меня… похищали, увозили, безумно любили и даже стрелялись из пистолетов.
— «Это же хорошо, — ответил за меня Марк Аврелий. — Непрестанное течение времени постоянно сообщает юность беспредельной вечности», — а Александр Анатольевич Тропенин подумал: «Юность-то ваша прошла в воровском притоне, там-то наверняка постреливали».
— Милый мой доктор, — продолжила Лариса Сергеевна. — Я нынче очень счастлива.
— Чудесно. Пребывайте в этом состоянии всегда.
— Хочу поделиться с вами. Я… летаю. Я летаю от любви. Я влюбилась.
У меня чрезвычайно стойкая нервная система, поэтому я лишь посмотрел в пустые глазницы императора и украдкой вздохнул.
— Замечательно, — сказал я.
— Но это вас не шокирует?
— Нисколько.
— Но я ведь, как бы это сказать, не так уж и молода.
— Это не имеет значения.
— Мой избранник находится здесь, в вашей клинике, — торжественно произнесла актриса и поглядела в ту сторону, где от порыва ветра вновь стала колыхаться занавеска. Мне почему-то показалось, что нас подслушивают. «Любовные романы в Загородном Доме среди моих «гостей»? — подумал я. — Такое случалось и прежде и ни к чему хорошему не приводило. Лишние эмоции, стрессы». Как правило, я всегда старался поскорее избавиться от таких беспокойных пациентов. А ведь актрисе под семьдесят, не нимфа, может и сердце не выдержать от бурной страсти.
— Кто же он? — мягко спросил я.
— Пока это секрет. Мы решили не афишировать наши встречи. Но он отвечает мне взаимностью. Тоже любит меня. И он… хочет скрепить наши отношения узами брака.
— Разумно, — кисло улыбнулся я. Может быть, это Тарасевич? Он тоже одинок. Ну не Каллистрат же? Хотя чем только этот поганец Купидон не шутит! Крылья ему оборву, если поймаю.
— Что вы на это скажете, дорогой Александр Анатольевич?
