Дарби улыбнулась, вспоминая Колина Ферта в роли мистера Дарси.
— У тебя сейчас то же самое мечтательное выражение, что появляется на лице и у Шерил, — заметил Куп. — Я что-то пропустил?
— Ты все равно не поймешь. Займись лучше своей книжкой с картинками.
Дарби встала, скатала носки и отправила их в большую пластиковую корзину с крышкой.
— Отличный бросок. Кстати, как у тебя дела с этим банкиром-яппи?[2]
— Мы с Тимом больше не встречаемся, — сообщила Дарси, стягивая через голову влажную от пота футболку.
— С чего бы вдруг?
— Типичная история. Я хочу сделать карьеру. И еще не готова взять на себя связанные с семьей обязательства. Я…
— Гомик[3].
— И это тоже.
— И как ты догадалась, что он гомик?
— Он — не гомик, тупица! Тим славный парень, просто мы не созданы друг для друга. Лучше посмотри сюда. — Дарби взяла в руки свой ремень и вынула из ножен небольшой нож. — А еще здесь есть место для режущей проволоки-удавки и других маленьких штучек…
— Господи, когда же ты наконец выйдешь замуж? Мне было бы интересно почитать твой список свадебных подарков.
— Все это можно не покупать. Свой боевой пояс я заберу с собой.
— Мои поздравления! — пробормотал Куп, снова уткнувшись носом в журнал.
Дарби выскользнула из штанов и осталась перед ним в одном черном бюстгальтере для бега и тренировочных шортах. Она ничуть не стеснялась его. Купу не раз доводилось лицезреть ее в таком виде. Они вместе ходили в тренажерный зал, а после работы частенько бегали в Паблик-гарден.
И на протяжении двух последних недель она отказывалась пользоваться женской раздевалкой. Она одевалась здесь, в укромном уголке, тогда как мужчины оккупировали остальные проходы. Они сидели и расхаживали голыми в душевую и обратно. Эти мачо едва удостаивали ее взглядом или коротким кивком. Вся сексуальная энергия, которой они обладали на старте, без остатка ушла на то, чтобы преодолеть «Дорогу в Изумрудный город» и прочие прелести, которые подкидывал им неутомимый Хейг.
Перебросив через плечо чистое полотенце, Дарби подхватила груду грязного белья и отнесла его в пластмассовую корзину, стоявшую возле раковины. Она развязала эластичную ленту, которой были перехвачены волосы, и взглянула на себя в зеркало. Ее взгляд сразу же наткнулся на тонкий белый шрам, заметный даже под слоем грима на искусственной скуле. Имплантат заменил кость, вдребезги разбитую топором Бродяги.
Дарби намочила полотенце и принялась стирать с лица остатки краски. Куп не отрываясь смотрел на нее. Их взгляды встретились в зеркале.
