Ян прищурился.
Адиса уставился на эту сцену во все глаза, он напрягся, ожидая, что в любой момент надо будет кинуться на помощь охраннику.
– Эмма, я устал. Хочу твой фирменный чай, – спокойно, но настойчиво повторил мужчина.
Домоуправительница глубокого вздохнула, закрыла глаза, ее плечи поникли и уже в следующий миг, перед Адисой предстала вполне обычная Эмма Эдуардовна, которую он помнил и любил.
– То, что я вас не покусала, Ян, совершенно не говорит о том, что я перестала злиться или когда-нибудь прощу вам подобное кощунство, – домоуправительница расправила несуществующие складки на платье и гордо вскинула подбородок.
– Я куплю вам новый посудный набор.
– Три. Из старинного фарфора.
Адиса заметил, что только сейчас перестал задерживать дыхание и облегченно вздохнул.
– Договорились, – улыбнулся Ян и почти вышел из столовой, когда вопрос Эммы Эдуардовны застал его врасплох.
– А где моя душенька?
Адиса скривился в ожидании неминуемой бури. Ему показалось, что даже на расстоянии в шесть шагов он услышал скрежет зубов Кенгерлинского.
– Пропала.
– Как? – ахнула Эмма Эдуардовна и неподдельно схватилась за сердце.
«За время, которое девчонка пробыла в особняке, женщина слишком тепло к ней относилась, – подумал Адиса, – как к несуществующей дочери».
– А где были вы? – резко перешел в наступление Кенгерлинский. – Куда вы оба подевались, оставив особняк без присмотра?
– Вы же сами просили нас уйти на сутки! – возмутилась Эмма Эдуардовна.
– Ничего подобного!
– Не напрямую, конечно, – нахмурилась домоуправительница, – а через стены особняка. Вы же знаете, что я умею слышать его шепот. А дом донельзя четко передает ваш настрой и желания, Ян.
Кенгерлинский еще больше разозлился от такой прямоты:
– То есть вы хотите сказать, что оставили Дашу без присмотра на сутки, потому что я сам об этом и попросил? Якобы через дом?
Эмма Эдуардовна кивнула.
– Выходит, что я сам подстроил ее побег и вторжение жнецов? И, конечно же, сам захотел, чтобы она воспользовалась рунами тьмы и шагнула в этот долбанный портал?!
– Ян! – попытался утихомирить его пыл Адиса.
– Руны тьмы? Господи, – Эмма Эдуардовна заметно побледнела и стала оседать, точно ноги перестали ее держать, охранник заботливо поддержал женщину за плечи. – Как такое могло произойти? Как вы могли такое допустить, Ян?!
– Почему все норовят спросить меня одно и то же? – сгримасничал Кенгерлинский.
– Боже мой! – запричитала домоуправительница, из ее глаз покатились слезы. – Тьма заберет ее душу, нельзя использовать эти руны и не заплатить…
