– Значит, вы все поддерживали Тига! – взорвалась я. – Вы дали ему дорогу к тому, чтобы воспользоваться магией Гудрун.
Бежевый отрицательно покачал головой:
– Нет, Мерси. Не все мы, и уж точно не я. Однако один из нас постарался тебе насолить…
Он повернулся к якорям:
– Да, Аяко?
Японка густо покраснела и попятилась.
– Я решила, что это будет мирным урегулированием проблемы, – выпалила она. – Тебе бы не причинили вред.
Надо же! Теперь мы наверняка никогда не подружимся…
– Какая мелочь! То есть вы намеревались выкрасть меня из Саванны и разлучить с моим мужем и близкими! Вы бы поместили меня и моего ребенка в другом измерении, и я умерла бы от старости, прежде чем вы ужин себе приготовите!
– Разница потоков времени не настолько велика. И ты не была бы одна, вы все… – Она запнулась, осознав, что сболтнула лишнее.
Оливер напружинился.
– Хватит! – рявкнул он. – Айрис, Эллен, вы слышали? Она просто мечтала устранить нас! Избавиться от назойливых Тейлоров раз и навсегда.
– О нет! Я хотела, чтобы вы были вместе.
Ментальное пространство загудело: якоря погрузились в телепатические переговоры. Они блокировали свои потоки, но я ощутила, что Аяко обречена.
– Мне жаль! – пискнула Аяко.
– Нет, – вымолвил Бежевый. – Это нам жаль.
Он замолчал и набрал в легкие побольше воздуха.
– Аяко Идзанаги, я связываю тебя. Да отвергнет тебя сила. Да не признает она тебя своей.
Фритьоф шагнул вперед.
– Аяко Идзанаги, я связываю тебя. Да отвергнет тебя сила. Да не признает она тебя своей.
Аватар Аяко мигнул, как лампочка на рождественской гирлянде. Когда виртуальный образ японки вновь стал нормальным, к ритуалу присоединилась коренастая русская женщина, имени которой я не помнила.
– Прекратите! – воскликнула я. – Вы раните ее!
Мистер Бежевый и Фритьоф в шоке переглянулись.
– Но она пыталась причинить тебе вред, – удивился Фритьоф.
Он говорил на шведском, но я не нуждалась в переводе. И решила отвечать ему на своем родном английском:
– Если вы ее обуздаете, то сотрете ей память. Она проведет остаток жизни, как овощ.
– Да. В этом вся суть, – кивнул Фритьоф.
– Обуздать ее – хуже, чем убить!
– Убить ее – значит подвергнуть опасности грань, – заметил Бежевый. – Не думаю, что ты осознаешь, сколько нам пришлось возиться с гранью после смерти Джинни.
Я повернулась к своим родным:
– Сделайте хоть что-нибудь! Нельзя бездействовать!
Эллен всхлипнула:
– Я очень тебя люблю, Мерси, правда… Но она…
И тетушка небрежно махнула рукой в сторону японки.
