И на такую рвань патрон тратить? наработанным ударом старшина воткнул штык в живот противнику, железо пронзило плоть легче обычного, но — ни вскрика, ни стона, грязные пальцы обхватили цевье.
— Балуешь! — винтовка завязла в теле, мужик никак не выпускал ее, а из-за его покатой спины выходил и второй.
Задетая локтем лампа опрокинулась и жарко вспыхнула.
Где остальные-то? Старшина мельком оглянулся на дверь. Одному не сдюжить, уходить надо, вон еще одна харя в окне. Он оттолкнулся винтовкой, отступая. Босая нога зацепилась за полуспущенный сапог, он упал на руки, пыльный половик сморщился, сбился. Старшина полез к двери, вырываясь из цепких рук, сначала молча, но когда зубы стали рвать живот, заныли вытягиваемые кишки, он закричал, и только тогда вместе с криком пришла и боль.
Ломтики сала с розоватыми прожилками, синяя луковица, краюха черного хлеба лежали на скатерти никому не нужные, лишние.
С тихим щелчком обойма обойма скользнула в рукоять пистолета.
— Лейтенант, помогай! — Федот уперся в тяжелый шкаф, толкая его к двери.
— Сейчас, сейчас, — тот откинул крючок.
— Куда! — чекист не спрашивал, запрещал, но лейтенант уже крался по коридору. Из караулки — дымный треск, возня. С пистолетом наготове он подошел к ней, заглянул и замер.
ТИЛИ — БОМ, ТИЛИ — БОМ…
Он отскочил от двери. Надо рассказать взрослым, милиционеру. Дядя милиционер смелый и сильный, он не даст в обиду, защитит. Взмахнет только милицейской палочкой — и сразу станет хорошо, как и было.
ЗАГОРЕЛСЯ КОШКИН ДОМ…
Коридор длинный, темный-темный. В таком же он с тети-Аниным Витькой в прятки играют а в футбол. И примусный чад так же щиплет глаза. Старик Кушнаренко из семнадцатой квартиры ругается за футбол, во двор гонит.
КОШКА ВЫСКОЧИЛА…
Дверь прочная, гладкая. Дотронуться ладошкой — и все.
Он толкнул ее. Заперто, закрыто изнутри. Пистолетик — на пол и кулаками:
— Откройте!
Он стучал и стучал, пока краем глаза не заметил идущих из караулки. Плохие люди. Надо бегом спрятаться поскорее в чулан.
ГЛАЗА ВЫПУЧИЛА…
Он захлопнул дверцу, постоял в темноте.
Спички в кармане есть. Мама за них ругает, потом придется выбросить. На полке свеча, с ней не страшно. А в двери — замок английский, наверное, от прислуги или от детей, чтобы варенье не брали. Попы — они жадные.
Язычок щелкнул, замкнув чулан, и тут же дверь передала ему прикосновение рук — с той стороны.
— Давайте диван, диван придвинем! — Игорь Иванович ходил из угла в угол, не находя сил остановиться.
