Несколько быстрых ударов – и растопка начинает дымиться. Я бережно беру ее в руку и раздуваю, а потом обеими руками перекладываю в центр расчищенного круга. Добавляю новую растопку. Пламя разгорается, и дым заползает мне в нос. Я подкармливаю огонь самыми маленькими веточками, потом – более толстыми. Высота костра всего сантиметров тридцать, но больше мне и не нужно: это не сигнальный огонь, а просто источник тепла.
Я извлекаю из рюкзака кружку из нержавейки. Она помята и немного закоптилась, но по-прежнему прочная. Наполнив водой, придвигаю ее к костру. Пока вода греется, я заставляю себя слизать с пальца немного арахисового масла. Я думала, что после долгого голодания даже мой самый нелюбимый продукт покажется мне амброзией, но оно отвратительное: густое и соленое, и прилипает к небу. Ковыряю клейкую массу пересохшим языком и думаю, что, должно быть, выгляжу нелепой псиной. При заполнении анкеты мне следовало бы соврать насчет аллергии: тогда им пришлось бы оставить мне что-то другое. Или меня вообще не выбрали бы. Мозги у меня слишком задубели, чтобы обдумывать, что это означало бы и где бы я сейчас находилась.
Наконец вода закипает. Я даю микробам несколько минут на то, чтобы погибнуть, а потом, используя потрепанный рукав куртки как прихватку, снимаю кружку с огня. Когда вода перестает кипеть, переливаю вскипяченную воду во фляжку. Она заполняется примерно на треть.
Вторая порция закипает быстрее. После третьего кипячения фляжка уже полна. Я крепко закручиваю крышку и опускаю флягу на илистое дно ручья, так чтобы холодная вода доходила почти до горлышка. Голубую косынку расправляет течением. Когда я наполняю вторую фляжку, первая почти остыла. Наполняю кружку и снова ставлю ее кипятиться, а потом выпиваю около ста миллилитров из фляги, проглатывая остатки арахисового масла. Выжидаю несколько минут, а потом выпиваю еще сто миллилитров. Так, по чуть-чуть и с паузами, я приканчиваю всю бутылку. Кружка снова кипит, а я чувствую, как оболочки моего мозга снова напитываются водой. Головная боль отступает. Все эти труды, наверное, необязательны: ручей прозрачный и быстрый. Скорее всего, вода чистая, но я уже один раз сделала на это ставку – и проиграла.
Переливая последнюю порцию воды во фляжку, я понимаю, что до сих пор не сделала укрытие, а ведь небо затянуто тучами, обещая дождь. Меркнущий свет говорит, что у меня осталось мало времени. Заставляю себя встать, морщась от боли в ногах. Выбираю пять тяжелых веток и устанавливаю их с подветренной стороны упавшего дерева, от самой длинной до самой короткой, делая треугольный каркас, ширина которого только-только позволяет проскользнуть внутрь. Из рюкзака извлекаю черный пакет для мусора – последний подарок Тайлера, неожиданный, но оцененный – и расправляю его поверх остова. Набирая пригоршни сухих листьев и заваливая ими мешок, я размышляю о том, что необходимо для выживания.
