— Документы имеете? — спросил Андрюхин.
— Имеются. А вы кто будете, чтобы у нас их проверять? Усомнились в нас, что ли?
— Нет, не усомнился. Но порядок того требует. Я командир партизанского отряда имени Щорса. И право на то имею полное.
Лейтенант вынул из нагрудного кармана командирскую книжку, протянул Андрюхину. Тот внимательно ознакомился с документом и, возвращая, спросил:
— Вы коммунист, товарищ Баутин?
— Так точно, товарищ капитан. Коммунист с тридцать девятого года.
— Откуда родом?
— Сибиряк я.
— Добро. Людей своих знаете?
— Были вместе не в одном бою.
— А эти кто? Фамилии помните? — Андрюхин взглянул на лежащих под березами трех красноармейцев.
— Помню. Всех троих, как себя знаю. Сычев, Ушаков, Квасов. Все трое москвичи. Двое, те что помоложе, в моей роте числились.
Партизаны и красноармейцы вырыли под березами братскую могилу и захоронили в ней трех погибших бойцов. А потом молча вскинули вверх карабины и автоматы, отсалютовали своим боевым товарищам.
Андрюхин, Гордеев и младший лейтенант Баутин тоже выстрелили из пистолетов в воздух. Спрятав свой ТТ в кобуру, Андрюхин обратился к красноармейцам:
— Товарищи бойцы! Объявляю всем вам благодарность за решительные действия в сегодняшнем бою. Мы потеряли трех смелых бойцов. Тяжела утрата. Родина не забудет своих верных сыновей. Врагу мы отомстим за них. Товарищи бойцы, наш отряд пока невелик, но мы воюем. Я имею полномочия от командования Красной Армии принимать в отряд всех красноармейцев, которые пробиваются к линии фронта на соединение с регулярными частями нашей армии. Фронт отодвинулся далеко. Поэтому предлагаю всем вам присоединиться к нашему отряду. Как ваше мнение на это, товарищ младший лейтенант?
— Согласен, товарищ капитан. Только доложите обо всех нас командованию, если имеете возможность, чтобы не считали нас погибшими или без вести пропавшими.
— Доложу. Коммунисты и комсомольцы в вашей группе имеются?
— Да. Коммунистов пять. Комсомольцев шестнадцать.
— Добро. А сколько всего у вас бойцов?
— Двадцать девять со мной.
— Двадцать шесть, товарищ командир, — уточнил скуластый красноармеец.
— Да. Двадцать шесть, товарищ Фасуддинов, — с горечью в голосе отозвался младший лейтенант. — Но и те трое будут с нами в строю. Мы за них воевать будем. Они не погибли. Они в наших сердцах. Так что нас двадцать девять.
— Согласен, — поддержал Андрюхин. — Будем считать двадцать девять. Сычева, Ушакова, Квасова из списков не исключать. Пусть всегда будут вместе с нами в строю. Боеприпасы выдавать будем и на них.
