Национальный музей дизайна Купер-Хьюитт Нью-Йорк | страница 12
В XVIII веке карета была одним из важных показателей высокого социального статуса владельца, обладать личной каретой для разъездов могла только аристократия. Искусство изготовления карет в это время достигло необыкновенных высот, недаром эскизы выполнялись художниками-мебельщиками и отражали общий стиль дворцового убранства. На рисунке Хоппенхаута зритель видит, что в эпоху рококо тяжелые формы барочных выездов, куда запрягали по 4–6 лошадей, сменились небольшими, изящными, похожими на нарядные игрушки экипажами. Изготовление кареты было очень трудоемким процессом и занимало до нескольких месяцев работы целой бригады мастеров. Дорогие породы дерева, кожа, бархат, парча и атлас для обивки, позолота и лепнина, обильная резьба и художественная роспись — весь арсенал искусства мебельщика XVIII столетия был полностью задействован при изготовлении придворных экипажей.
Жак Лажу родился в Париже в семье архитектора, в 1721 он стал членом французской Королевской академии живописи и скульптуры, его специализацией были галантные и охотничьи сцены, парковые пейзажи и интерьерные композиции. Среди современников мастер пользовался особенной популярностью как рисовальщик архитектурных мотивов и декоративных орнаментов, которые воспроизводились крупнейшими граверами в виде альбомов-увражей, пользовавшихся большим спросом у живописцев, ремесленников и заказчиков подобных работ.
Вместе с Жюст-Орейлем Мейссонье Лажу считался одним из ведущих художников и декораторов последнего, зрелого этапа стиля рококо, названного «питтореску», или «живописной манерой», распространившегося на все виды искусства. Представленный эскиз является ярким образцом этой манеры в графике. Вокруг большого овального фонтана выстроена причудливая декоративно-архитектурная композиция из фигурных лестниц, трельяжных шпалер (рядов растений, привязанных к решетке) и флореальной колоннады. Архитектурные сооружения и изгибающиеся абстрактные силуэты похожи на оплывающие свечи, сливающиеся в единое орнаментальное кружево с вплетенными в него струями воды, вьющимися растениями, раскрытыми и свернутыми раковинами. S-образные формы кристаллизуются в конструкции, создающие, с одной стороны, образы архитектуры, с другой — чистого орнамента. Здесь рокайльный принцип «обманки», двойственности, эффекта «одно в другом» достигает своей кульминации. На глазах зрителя орнамент превращается в некий архитектурный мотив, в данном случае — фонтан в окружении фантастической декорации, чтобы вновь раствориться в фоне, обернувшись причудливым арабеском.
