«Птичка в позолоченной клетке», – печально подумал Нико.
– Но твоя мать или твои друзья… Кто-то наверняка остался.
– И выслушать от них, как правы все они были? Я не могла.
Несмотря на невеселую ситуацию, Нико едва не улыбнулся. В этом вся его американка: упрямая и непреклонная до конца, даже во вред себе.
– Когда я узнала, что у меня есть наследство – палаццо, – то это известие стало для меня пыткой. Там я была бы в безопасности, но как туда добраться? Даже если бы каким-то чудом мне удалось найти способ скрыться от Стивена, он со своими деньгами и связями в результате выследил бы меня. – Лист из ее пальцев полетел на землю. Она вздохнула. – Было легче продолжать жить, как я жила.
– То есть смириться с насилием, – сказал Нико.
– Я тебе говорила: это не было насилием в физическом смысле.
Они оба знали, что она говорит неправду. Стивен мог не бить ее, не осыпать бранью, но он оскорблял ее другим способом – пренебрежением. Он лишил ее свободы и еще многого другого. Нико охватил гнев. Если бы было возможно убивать мыслью, то Стивен Кларк уже тысячу раз был мертв.
Луиза повернулась и посмотрела на Нико: глаза измученные, белокурые волосы упали на щеки.
– Тот день, когда я случайно натолкнулась на липовые финансовые отчеты, стал лучшим днем в моей жизни, потому что я поняла, что смогу наконец уйти.
Только уход оказался не таким легким, как ей рисовалось.
И правда не была такой простой, как она это описала, хотя ее рассказ многое объяснял. Например, почему она каждый раз уклонялась от его помощи, почему боялась, что ее друзья не захотят иметь с ней никаких дел.
– Ты его все еще любишь? – Нико понимал, что это не его дело, но из головы не выходили ее слова: «Любовь слепа».
– Нет. Совсем не люблю.
– Мне очень жаль.
– Я уже говорила: я не хочу твоей жалости.
Голос у нее охрип от слез, и это вызвало у Нико еще большую ненависть к Стивену Кларку.
– Я тебя не жалею, – сказал он, и не погрешил против правды. Он… восхищается ею. Он прекрасно представлял, сколько ей потребовалось сил, чтобы вырваться из ада, куда она попала. И она не только освободилась, но и начала жизнь заново. – Я хотел сказать: мне жаль, что я винил тебя в том, что ты отказалась от палаццо.
Щеки у нее чуть-чуть порозовели.
– Спасибо. А мне жаль, что я выходила из себя.
– Значит, мы квиты.
Они встали и, не сговариваясь, направились к производственному корпусу. Жаркое солнце припекало затылок, а это значит, что большую часть утра они провели на виноградниках. Наверняка его ищут. Обычно он не покидает винодельню надолго: еще одно не свойственное поведение в его растущем списке подобных дел.
