Скиталец Ларвеф | страница 18



Эрон-младший всегда был в хорошем настроении. Казалось, он не знал усталости, хотя работал над решением грандиозной проблемы. Вот уже три года он бился над задачей, которая казалась неразрешимой всем его помощникам и друзьям.

— Ум обычного среднего дильнейца, — объяснял он свою идею сестре, — это ум, укладывающийся в том познании, которого достигло его время. Но что такое гений?

В сущности, никто до конца этого не знает. Гений-это ум, заброшенный в настоящее из далекого будущего. Тривиальный, но тем не менее правильный ответ на вопрос, который я тебе задал. Почему хотя бы раз в столетие случается такое явление, когда будущее посылает нам своего вестника? Пока оставим этот вопрос в стороне, он для меня не так важен. Меня интересует «что», а не «почему». Я и мой друг, выдающийся, необыкновенно одаренный изобретатель и логик Арид, пытаемся создать модель ума, обогнавшего своими логическими возможностями современные умы по крайней мере на несколько тысячелетий. Наш отец изучает познание насекомых, познание, загнанное в тупик, придаток адаптации. Становление дильнейца, его эволюция говорит о том, что наш ум, наши логические способности бесконечно шире тех задач, которые связаны с адаптацией, с приспособлением к среде. Но иногда, правда очень редко, в одном дильнейце законы наследственности сосредоточивают грандиозное познание, необычайные способности. Благодаря этим гениально одаренным членам общества всему обществу удается взглянуть в даль будущего, расширить круг познания…. Я мечтаю о таком мозге, который перенес бы нас вперед на многие тысячелетия, раскрыв множество тайн, окружающих нас. Мы научились воспроизводить тончайшие интеллектуальные процессы, но перескочить через границу того, чего достигли общество и наука, мы не можем. Мы не знаем тех логических законов, по которым будут мыслить дильнейцы через тысячи лет. В моей лаборатории работают не только самые талантливые физиологи и кибернетики Дильиеи, но и самые выдающиеся логики, в том числе мой друг Арид. Арид — это конденсатор идей, мыслей, остроумных гипотез. Когда он приходит в лабораторию или на заседание ученых мужей, все меняется. Он как искра, от которой готово моментально вспыхнуть все, даже не поддающееся горению. У него сотни замечательных способностей и дарований, но самый большой его дар-умение увлечь, убедить, энтузиазм, энергия, помноженные на безукоризненную логику. Я им горжусь. И не один я, а весь наш коллектив, состоящий из представителей различных специальностей и профессий. Какие науки только не представлены! Пожалуй, все, за исключением телепатии. Эту сомнительную науку я не пускаю на порог своего института. Но представь себе, мой двойник-телепат, о котором я тебе говорил, на днях предложил мне свои услуги.