Мне стало совсем тошно. Говорить я тоже не мог.
Уже не стесняясь, я неуклюже сполз с полки на пол.
– Жара дикая, – буркнул. – Я в душ.
До упора выкрутив оба крана, я подставил лицо колючим струям. Наверное, я плакал: я был изрядно пьян, мне до чертей стало жаль свою бестолковую жизнь, увы, почти прошедшую – остатки ее не вызывали особого любопытства даже у меня. Еще обиднее было за Зину, за сына. Сжав зубы, я кулаком двинул по кафелю, от боли у меня побелело в глазах. Из разбитых костяшек закапала кровь, розовые цветы распускались акварельными кляксами у моих ног, вспыхивали, линяли и уносились в сток.
Стреляли где-то совсем рядом. Я скатился с дивана и метнулся к окну, осторожно раздвинул занавеску. За стеклом чернела ночь, вдали желтел безобидный конус тусклого фонаря. Сердце гулко колотилось в ребра. Я, раскрыв рот, несколько раз глубоко вдохнул.
– Что? – шепотом прокричала Зина с дивана. – Что там?
Я, не оборачиваясь, махнул рукой – мол, не мешай. Тут же снова затрещал автомат, сухо и громко, точно за углом. Я присел, пялясь в чернильную тьму. Где-то зафырчал мотор, призрачный свет невидимых фар раскрываясь веером, разложил по траве длинные тени сосен, черные стволы уныло побрели куда-то.
Фары вынырнули справа, неожиданно близко. Свет уперся в крыльцо соседней избушки, черные ломаные тени быстро взбежали по ступеням. Кто-то заколотил в дверь. Зажглось окно, дверь открылась, в янтарном проеме появился мужской силуэт. Я разглядел бритую голову, мужчина провел рукой по макушке, точно приглаживая волосы. Тут же началась возня, бритого скрутили, стащили с крыльца. Бросили на траву. К нему подошел какой-то человек, наклонился, словно разглядывая лицо, потом вытянул руку. Один за другим хлопнули два выстрела.
Все случилось быстро и очень обыденно.
– Зина… – У меня мелко тряслась нижняя губа. – Зина…
– Я тут… – Она сидела на корточках рядом.
– Зина, – повторил я, стараясь отделаться от мерзкой дрожи. – Надо отсюда выбираться…
– Погоди. – Пригнувшись, она добралась до стола.
Я оглянулся, но крикнуть не успел – сизый свет от компьютерного экрана растекся по потолку.
– Ты что?!
Я беспомощно задернул занавеску – дырявый тюль был прозрачен, как папиросная бумага.
– Извини, извини! – Судорожно колотя по клавише, она пригасила экран. – Извини…
– Извини… – проворчал я. – Ну что там?
Зина, уткнувшись в экран, что-то невнятно буркнула.
Я отодвинул занавеску. В соседнем доме зажглись все окна, там торопливо сновали люди, на убитого никто не обращал внимания. В дверном проеме на крыльце появился некто с автоматом, крикнул в сторону машины:
