– Да я самого черта не боюсь! – горячо ответил Завада.
– Ну, так идем. Я тебе помогу.
Незнакомец опустился наземь и пополз, минуя спящих. Завада, не помня себя, следовал за ним. Они подобрались к волокуше, поднялись…
И вдруг позади них раздался вскрик: кто-то из отроков проснулся. Завада застыл, собираясь прыгнуть в сторону и бежать. А незнакомец, напротив, метнулся к спящему князю и вонзил ему в грудь свой длинный нож с золоченой рукоятью.
Казалось, закричал разом весь лес. Ярослав вскинулся и обеими руками вцепился в грудь своего убийцы; тот метнулся прочь, оторвал от себя руки умирающего, но тут на него сзади обрушился чей-то меч. Завада отбивался, отступая к лесу, рядом с ним бились со звенигородцами Будила и Доброшка. Он слышал то ли крик, то ли хрип князя, звон клинков; одни бежали к нему, другие к умирающему. В свете луны блестела золоченая рукоять ножа, оставшегося в груди Ярослава.
Заваде и его товарищам повезло: они ушли от погони и вернулись туда, где их ждали свои. Дешево отделались: Будилу легко ранили в бедро, а Заваде острая ветка разодрала кожу на лбу. Свернув стан, они как можно быстрее двинулись к Белзу.
– Куда же этот черный-то подевался? – расспрашивал Заваду встревоженный боярин Ян.
– Да как сквозь землю провалился! – в отчаянии отвечал тот.
– Кто ж это был такой?
– Бес в образе человеческом, больше некому! Кто еще мог меня на такое дело толкнуть?
– И ты решился на князя руку поднять? – спрашивал ошарашенный Ростислав.
Не питая особой любви к старшему брату, он все же никак не мог поверить в его смерть.
– Сам не знаю, истинный крест, бес попутал! Разве я убивец? В поле князю послужу, жизни не пожалею, но чтобы ночью с ножом к спящему красться! – со слезами каялся Завада. – Шел я за тем бесом – сам не знаю как, а он зовет, я иду! Сам Сатана за моей душой явился, и я пошел за ним, ровно ягненок под нож! Вовек мне такого греха не замолить!
Ростислав держался спокойно, но лицо его стало замкнутым и ожесточенным. До сих пор сохранялась надежда решить дело миром: Владимирко мог испугаться перемышльских и туровских полков, Ростислав мог уговорить Ярослава принять от Белза выкуп и стать князем червенским. Но теперь все кончено: один из братьев погиб, а второй и слышать не захочет о мире.
Даже если забыть о любви к погибшему брату, Владимирко увидит в его смерти законный повод для беспощадной войны с сыном половчанки.
