— Конечно, учитель. Я тебе не все еще рассказала — и Илта вкратце пересказала шаману содержание своих снов. Бэлигтэ хар-боо, вновь замолчал и закрыл глаза, раскачиваясь на месте, казалось полностью погруженный в свои думы.
— Твоя девочка глупа, — повторил он, — но те, кто затеял все это — безумны. Я давно чувствую, что там за Байкалом, творится что-то непотребное. Когда я отдал тебя людям из «Кокурюкай», а сам ушел к князю Дэ Вану, то и там чувствовал пагубу идущую с севера. Я пока не знаю, какие силы пробудили большевики, но я уверен, что они не смогут им противостоять, когда придет время. Вернувшись из Калгана в Ургу я советовал богдо-гэгэну и атаману принести жертвы Махакале, дабы он ограждал Халху от зла идущего с Севера. Странные вещи говорят ныне духи и Владыка Ада, разгневан на тех, кто крадет его слуг.
— Ты поможешь мне? — настойчиво спрашивала Илта, — ты покажешь мне то место?
— Уже очень давно никто не пытался идти на Хара-Худаг, — покачал головой старый шаман, — но, похоже, что слишком многое изменилось в подлунном мире. Я могу воззвать к духам шаманов, что были арестованы НКВД двенадцать лет назад, чтобы они рассказали, как нашли смерть. Следующей ночью я буду камлать.
— Спасибо, Бэлигтэ Хар-боо, — склонила голову Илта, — . Вот, — она приподняла мешок, — я помню, что к шаману не идут с пустыми руками. Тут с десяток плиток чая, шоколад, оружие, что я отобрала у тех красных и много чего еще.
— Ты зря беспокоилась, Унэгэн, — усмехнулся шаман, принимая мешок, — даже, если бы все не было так серьезно — неужели ты думаешь, что я откажу в помощи маленькой женщине, что позволила старому шаману в последний раз почувствовать себя мужчиной? А ханшин принесла? — уже другим тоном, спросил Бэлигтэ.
— Да, учитель, — рассмеялась Илта — целую бутылку. Хотя я, как и двенадцать лет назад не могу понять, как тебе нравится эта гадость.
— Это все потому, что ты ничего не понимаешь в хорошей выпивке, — заверил ее шаман, доставая из мешка большую бутылку с мутной жидкостью — ханшин, жуткое китайское пойло из проса, гороха и черного риса. Шаман откупорил ее и сделал большой глоток из горла, после чего вопросительно посмотрел на Илту. Та обреченно вздохнув, допила чай и протянула опустевшую пиалу, подумав, что удачно успела перекусить.
Камлание началось следующей ночью — на небольшой поляне на противоположном склоне горы. Хотя Бэлигте хар-боо и недавно поселился тут, видно было, что место давно «намоленное»: посреди поляны виднелось большое кострище, стоящие рядом два дерева были обвязаны многочисленными разноцветными ленточками. Еще одно деревце — невысокую тоненькую березку — шаман срубил в лесу и укрепил в земле рядом с уже разожжённым Илтой костром. В свое время она часто помогала черному шаману в свершении обрядов и сейчас куноити убедилась, что и за тринадцать лет старые навыки ничуть не забылись. Девушка украсила разноцветными ленточками березу, символизирующую Тоороо — мировое древо, соединяющее земной, небесный и нижний миры. Именно к корням этого дерева и должен спуститься Бэлигте хар-боо, чтобы умолить Эрлэн-хана, выпустить на время духов убитых шаманов.
