Любовь и свобода | страница 11
— …где застряла в дубах картечь… — вплёлся, наконец, Шило, — где нам выпало лечь…
Господин Хаби обхватил одной рукой за плечо Лимона, другой — Шило, и втроём они допели до конца старинную песню о курсантах-пограничниках, которых забыли на рубеже. Когда они заканчивали, Лимон увидел, что у господина Хаби в глазах навернулись слёзы.
— Молодцы, — сухо сказало существо. — Теперь мне можно вернуться к моим печалям?
— Иди уж, — вздохнул господин Хаби. — Никакого в них понимания и никакого сочувствия… Эту песню ещё мой дед пел — и это как раз про их выпуск было.
— Он был пограничник?
— Да, в самом начале… когда ещё были границы. А потом он был чистильщиком. Это императорская контрразведка так называлась. А потом его оттуда прямым ходом — в штрафники… прямо вот как вас. Ладно, братцы, я с ночи, поспать надо. Давайте ваш бегунок, я подпишу.
Лимон достал из портфеля тоненькую папку с поддельным обходным листом (труднее всего далась подпись директора) и ручку.
— Вот здесь, — показал он.
— Вижу, вижу… — господин Хаби близоруко прищурился. — А что, у Брешке тоже кто-то болеет?
Лимона пробило холодным потом. Ах, как мы лопухнулись, подумал он. Но сказал совершенно спокойно:
— Нет, больных больше нет, там кто-то отстаёт по предметам, у кого-то книги в библиотеку не сданы…
— Ну, понятно… — господин Хаби длинно и вычурно расписался, отдал папку Лимону. — Может, будет время — ещё зайдёте? Споём…
— С удовольствием, — сказал Лимон.
— Только, наверное, это уже осенью будет, — добавил Шило.
Они вышли из дома, прошли под деревьями, миновали калитку и оказались на улице — почти в другом мире.
— Фффф… — Лимон оглянулся — господина Хаби видно не было. — Я думал, что напущу в штаны.
— С чего это? — не понял Шило.
— Не знаю. Мне вдруг показалось…
— Что?
— Что он… они, вернее… настоящие шпионы.
— Брось.
— Ну, сам подумай: мы узнали то, за чем приходили?
— Ну да!
— А что, если эта, с пакетом на башке — вовсе не его дочка?
— А кто?
— Шпионка. И он всё время под её надзором. Или его вообще загипнотизировали. Представляешь…
— Если загипнотизировали, то мы с тобой тут ничего не сможем. Это надо просто отцу сказать…
— Да, наверное… Слушай, надо вернуться, только не отсюда, а обойти дом… Я вроде бы понял, где её комната — вдруг удастся заглянуть?
Заглянуть не удалось. Задней стеной все дома этой части улицы выходили на обрывистый берег Юи, были неотличимы друг от друга — а главное, совершенно неприступны. Лимон покусал кулак, но ничего не придумал — а время уже поджимало. Пришлось отправиться на место встречи, так и не добившись никаких результатов.