Когда они вышли из домика для гостей, Алекс задумался над словами Марии. Он знал, что она амбициозна. В отличие от некоторых людей он не считал это качество у женщины отрицательным.
Что, если амбиции Марии больше связаны с тем, чтобы обеспечить стабильное будущее для матери и для себя, а не с продвижением по государственной службе? Мечтает ли она о муже и детях? Или опыт ее матери негативно сказался на Марии и она неохотно доверится мужчине?
А может, она планирует оказаться в постели Монторо. В постели Габриэля, если быть точным. Вдруг Мария мечтает стать принцессой? Алекс одернул себя, какие у него основания для подобного предположения? Исключительно его ревность, ему ненавистна сама мысль, что она может быть с другим мужчиной.
Пока они бродили по окрестностям, Алекс старался сосредоточиться на флоре и фауне, а не на длинноногой красотке перед ним. Чем больше времени он проводил в компании Марии, тем меньше мог контролировать свои фантазии. Во время этой поездки он уже два раза просыпался от эротических снов.
Теперь, плетясь за Марией на расстоянии трех футов, он испытывал почти непреодолимое искушение протянуть руки и потрогать шелковистые волосы, которые падали ей на спину. В воображении он видел эти волосы, разбросанные по его подушке, эти широко расставленные, томные от страсти глаза, устремленные на него.
Стиснув зубы, он сконцентрировался на названиях цветущих кустарников, мимо которых они проходили. Что угодно, только не смотреть на эту красивую попку и тонкую талию, просто созданную для того, чтобы ее обнимали мужские руки.
Несмотря на жалобы на синдром смены часовых поясов, Мария казалась неутомимой. Все дорожки четко обозначены, поэтому было легко обойти все и вернуться к гостевому домику. На последнем повороте они задержались у небольшого пруда, воспользовавшись возможностью постоять в тени.
На противоположном берегу расхаживала пара павлинов. Отовсюду раздавалось пение птиц. Мария прислонилась к дереву, опершись одной ногой о ствол.
– Люблю природу, – сказала она, мечтательно улыбаясь. – Такой страстный и живой пейзаж.
– Ты бы на их месте вернулась в страну, в которой никогда не жила? Просто чтобы следовать судьбе, которую ты не выбирала?
– Честно говоря, не знаю. У меня совсем другая жизнь. Когда моей мамы не станет, у меня не останется возможности выяснить, кто мой отец. А она даже не рассказывает о своей семье, потому что ее выгнали, когда она оказалась беременна и не замужем. Поэтому идея родословной, которую можно проследить почти на две тысячи лет назад, для меня непостижима. Мое прошлое – это чистый лист.
