– Я устроил все так, чтобы побыть вдвоем с ней какое-то время перед свадьбой, чтобы нам обоим проще было решиться.
– И при чем тут я?
– С пилотом-мужчиной такой вариант невозможен.
Лекси тяжело сглотнула.
«Может, еще и свечку вам подержать?» – вертелось на языке, но остатки гордости не позволяли вновь сорваться на крик. Хватит на сегодня истерик.
Кадир поступил с ней подло, но лишь потому, что это свойственно всем без исключения мужчинам. Она проявила слабость – и теперь стоило винить во всем только себя. И если Кадир по-хорошему не желает заплатить за прошедшие недели, она исполнит свой контракт до конца – отработает на него оставшийся срок и получит то, что ей причитается, все до цента. Эти деньги ее по праву. Дома ждет умирающая мать и куча долгов.
В гробовой тишине Лекси проследовала к выходу и открыла перед шейхом дверь, давая понять, что разговор окончен. Кадир приготовился услышать худшее.
– До завтра, ваше высочество.
– Так ты остаешься?
– Не вижу причин уходить.
Нескончаемое шафраново-желтое море проплывало под крыльями самолета, и, прильнув к покрытому изморозью стеклу, Лекси силилась разглядеть в иллюминаторе хоть что-то, кроме песка. Изредка глаз натыкался на одинокие скалы, разбросанные тут и там среди пустыни, но постепенно вид сменился. Теперь уже преобладали серовато-коричневые цвета.
– Пролетаем Северные горы, – пояснил Юсуф, один из советников Кадира, временно взявший на себя роль ее персонального гида.
Она взглядом указала на новенький путеводитель у себя на коленях и процитировала:
– «Бесплодные и суровые земли, занимаемые разрозненными племенами кочевников». Знаю.
Тот снисходительно кивнул, отправляя в рот ядрышко соленого арахиса.
– Я слышала, там была какая-то заварушка.
– Это правда, – подтвердил Юсуф. – Много крови пролилось за годы гражданской войны, но доблестный султан Халиф положил ей конец, примирил главарей кланов, и вот уже много лет в Зенхабе царит мир.
Зная не понаслышке жестокость нравов, до сих пор господствующую на Ближнем Востоке, она не могла не уважать этого человека. Едва ли не каждый испытывал перед султаном благоговейный трепет.
– Он был достойным королем, – рассудила Лекси.
– Как и его сын, – немедля отозвался советник. – Наш молодой правитель – образчик мудрости и справедливости.
При упоминании Кадира она едва заметно улыбнулась. Молодой наследник престола, каким она успела его узнать, был человеком из плоти и крови, пусть и красивым, как бог, но все же человеком, которому не чужды слабости. Откуда ни возьмись, острое чувство тревоги пронзило ее, и Лекси поспешила вернуть лицу непроницаемое выражение.
