А офицер, не обращая на него внимания, распорядился:
— В этой комнате поселимся мы, а вы, — он указал на пильщика и его жену, — здесь… на кухне.
Что оставалось делать Адамчику? Он лишь развел руками. «Мерзавцы… Злодеи!» — ругался он про себя. Но вслух не сказал больше ни слова.
Офицер приказал Адамчиковой приготовить им чего-нибудь поесть.
— И повкуснее, — сказал он Адамчику, который должен был перевести жене приказ.
Это было уже слишком. Адамчику казалось, что он задыхается. Он вышел из кухни и хлопнул дверью, но успокоиться никак не мог…
С того дня Адамчик все больше бродил по Кечке, по окрестным березнякам и орешникам. Приходя на лесопилку и встречая солдат в серо-зеленой форме, он сжимал кулаки и про себя проклинал их.
Один солдат всегда стоял на часах, трое время от времени уходили патрулировать, а остальные или полеживали на перинах Адамчика, или играли в карты и пели. Пение это Адамчик просто не мог выносить.
Однажды он сидел у водяного колеса. Вода от колеса была отведена и падала сверху под него, пенясь и вздымая брызги. Глядя на воду и слушая ее гул, пильщик на какое-то время забыл о солдатах в доме.
Вдруг кто-то хлопнул Адамчика по плечу. Он вздрогнул, как будто очнулся от сна, и увидел за спиной солдата, который в это время стоял на часах. Лицо под глубокой каской было постаревшим и осунувшимся.
— Чего вам? — спросил он нехотя.
Часовой посмотрел на него, переминаясь с ноги на ногу, а потом ответил не по-немецки, а на ломаном чешском языке:
— Не бойся… Я из Вены.
Это означало, что с остальными он не хочет иметь ничего общего. И пильщик это понял, хотя выражение его лица осталось суровым и неприступным. А что, если его послал офицер?
— А откуда ты по-чешски знаешь?
— Двадцать лет с одним чехом вместе уголь грузили, — объяснил солдат, неуверенно улыбнувшись.
Адамчик, не отрываясь, смотрел на немолодое лицо. Не может быть, чтобы он так притворялся. А глаза у него такие испуганные. И злость постепенно сходила с лица пильщика.
— Ну и что? — спросил он осторожно, еще не понимая, что задумал венец.
— Я сыт уже этим вот как, — сказал солдат. — Не знаешь, где партизаны?
— Партизаны? Откуда мне знать?
Серьезная игра, подумал Адамчик. И хочется этому человеку верить — у него испуганный взгляд, усталое, осунувшееся, желтое лицо, — и страшно попасть в ловушку, если его послал этот сопляк офицеришка!
— Откуда мне знать, — повторил он еще раз, глядя в воду.
— Мне бы к ним попасть, я сыт уже по горло.
