На «Моторе» в Москве работало примерно полторы сотни рабочих и инженеров. В 1917 году завод выпустил двадцать моторов К-80 и около 120 комплектов запасных частей к ним. Сразу после революции начали осваивать выпуск новых, более сильных моторов РОН мощностью в 110 лошадиных сил.
Новый директор Покалнис, преемник Калепа, Фридриха Артуровича признал сразу, и с оформлением на работу затруднений не было: толковые инженеры всегда нужны, а его рижская студенческая практика доказала, что он человек толковый. Труднее было найти квартиру. В конце концов Цандеру подыскали комнатушку в квартире священника отца Луки, домик которого стоял у ворот Даниловского кладбища. В комнатушке этой, где раньше жила прислуга, помещалась узкая кровать, маленький стол, табуретка и большая бельевая корзина, в которой Цандер хранил свои более чем скромные пожитки. Полная убогость обстановки нисколько его не смущала. Он считал даже, что с квартирой ему здорово повезло: место исключительно тихое, спокойное, дом теплый, до завода ходить недалеко. Отец Лука тоже считал, что ему повезло. Конечно, хорошо, если бы никого не подселяли, но коли уж все равно подселят, так лучшего постояльца не найти: не пьет, не курит, девушками не интересуется, только пишет да чертит.
Зато девушки Цандером заинтересовались: летом 1919 года в заводской столовой заговорила с ним миловидная особа лет девятнадцати, представившись Александрой Феоктистовной Милюковой, хотя была еще, конечно, Шурочкой.
Родилась Шурочка в крестьянской семье и до семи лет жила в деревне Тарасове Рязанской губернии, а после, в Москве, где отец ее работал на железной дороге. Перед революцией попал он под поезд, стал инвалидом, но изо всех сил старался, чтобы три его дочки получили образование. Шурочка окончила четырехлетку, а потом поступила в Строгановское художественное училище[32], надеясь выучиться на декоратора. Но окончить Строгановку не удалось. Жили они тогда у Донского монастыря, а училище было на Рождественке[33], и, когда началась революция, добираться туда можно было только пешком. Шурочка ходила и вскоре совсем выбилась из сил. Отец хорошо знал завод «Мотор» — железная дорога к Павелецкому вокзалу проходила рядом — и попросил главного инженера Петра Александровича Моишеева пожалеть дочку, взять на завод.
Работала она в конторе, где женское любопытство сосредоточивало все заводские суды-пересуды и перемывало косточки сослуживцев. Инженер Цандер ее заинтересовал слухами о его абсолютной непохожести на всех других инженеров. Вскоре выяснилось, что это сущая правда: уже во время их первой встречи он начал подробно рассказывать ей о межпланетном корабле и значении экспедиции на Марс для прогресса земной цивилизации. Шурочка решила, что если он и не в себе слегка, то это неопасно, поскольку видно было, что человек этот удивительно добрый. Да и разговаривать с ним было интересно.
