Пока Фомин соображал что к чему, перед его лицом появилась красная книжица в ледериновой обложке. Затем пахан услышал достаточно отчетливый шепот:
— Федеральная служба контрразведки, капитан Гусев, — произнес один из мнимых алкоголиков и, дав переварить услышанное, чуть ли не по слогам закончил: — Сейчас мы снимем с вас наручники, гражданин Фомин, и пройдем в нашу машину. Советую не предпринимать никаких резких движений. За вами наблюдают около десяти наших сотрудников, в том числе и снайпер. При малейшей попытке к бегству будет открыт огонь на поражение. Договорились?
— Банкуй, начальник, — сквозь зубы процедил Монах.
Обступив с двух сторон задержанного, они вышли на улицу, где у подъезда стояла серая «волга» с предусмотрительно распахнутой задней дверцей. На переднем сиденье, рядом с водителем, расположился майор Тимошин.
Фомина усадили сзади, подперев с двух сторон неизвестно откуда взявшимися здоровенными детинами с ничего не выражающими лицами.
Авторитет пытался найти глазами машину Музыканта, однако нигде ее не обнаружил. Перехватив его взгляд, майор ровным тоном произнес:
— Напрасно ищете ваших приятелей, гражданин Фомин. Их увезли за минуту до вас.
— А в чем дело, гражданин начальник? — спросил задержанный.
— Потерпите полчаса, все узнаете, — ответил Тимошин, поворачиваясь к ветровому стеклу и таким образом давая понять, что разговор окончен.
Пока автомобиль пробирался сквозь густой поток транспорта в направлении Лубянки, иногда включая сирену и выезжая на осевую полосу, в голове у Монаха роились всевозможные догадки.
Он еще мог бы понять интерес к своей персоне со стороны МУРа, но комитетчики здесь при чем?
Ответа на этот вопрос, впрочем, как и на многие другие, которые он себе задавал в последнее время, Фомин не находил.
Наконец Монаха ввели в просторный кабинет, где за столом восседал полковник Шароев.
Повелительным жестом приказав майору Тимошину, приведшему задержанного, удалиться, полковник указал авторитету на стул:
— Присаживайтесь, пожалуйста, — он пододвинул к тому пачку сигарет «Ява», — курите.
— Спасибо, не курю, — нисколько не заботясь о вежливости тона, ответил Монах.
— А вот врать нехорошо, — несколько назидательно произнес Шароев, — не хотите курить, не надо, но зачем же обманывать? Я все, или почти все, о вас знаю, — полковник выдержал небольшую паузу, затем продолжил: — Фомин Валерий Николаевич, одна тысяча девятьсот пятьдесят седьмого года рождения, москвич, дважды судим за кражу, если не считать те три года, прибавленные за побег из мест лишения свободы, вор в законе по кличке Монах, сын умершего вора, также в законе, Паука. Дальше продолжать? — задал вопрос Шароев.
