Вслух он произнес:
— Спасибо, Валерка. Только прошли те времена, когда ты мог заступиться за меня перед другими мальчишками, размахивая направо и налево кулаками.
— Я же тебе сказал, на этот раз будет просто разговор, — настойчиво гнул свою линию авторитет.
— Вряд ли это возымеет какое-то действие, — упорно отказывался банкир, — они все здоровые бугаи, и у каждого есть пистолет. Не хочу, чтобы из-за меня кто-то пострадал.
— Не дрейфь, Игорек, — ответил Фомин, — никто не пострадает. Уж ты мне поверь, я просто так метлой чесать не стану. Да и накладно им будет меня обидеть. Так что давай завтра организуем встречу. Можно закосить «под дураков» и обставить так, будто все произошло случайно, а можешь просто им передать: кое-кто забил им стрелку. Вот тогда и поглядим, что собой представляет твоя «крыша».
— Ну, не знаю, — засомневался Гладышев, — получится ли из этого толк? Зачем только я тебе все рассказал?
— Не канючь, банкир, — улыбнулся авторитет, — ты же не только коммерсант, но и человек. Вот завтра и попытаемся это доказать. И на будущее запомни: все эти градации людей на бандитов и коммерсантов — мусорские прокладки. Это легавым выгодно всех поделить на категории и столкнуть лбами. Для нормальных людей должны существовать древние критерии оценки: честный человек или негодяй. Третьего не дано. А вся эта дутая крутость не что иное, как мыльный пузырь. Круче тебя самого никого не должно быть. Так что, друг, забудь ты всю эту блевотину.
Гладышев искренне улыбнулся, а затем, посмотрев на товарища благодарным взглядом, вымолвил:
— Ладно, убедил. Завтра забью им стрелку часика на три, устроит?
— Вполне, — удовлетворенно ответил Монах, — я сейчас не занят, времени у меня до следующей отсидки хоть отбавляй.
— Тьфу-тьфу, — сплюнул через плечо банкир и постучал по дереву.
Через несколько минут Фомин собрался уходить. Хозяин квартиры задержал его:
— Подожди, Валерка, — он достал из заднего кармана брюк плотно перехваченный резинкой пухлый конверт и протянул его товарищу, — возьми, здесь пять штук «зелени». Ты только вышел, тебе надо поправить здоровье, да и погулять после зоны всласть не повредит.
В первый миг глаза Монаха сверкнули недобрым огоньком, однако, справившись с обуявшим его негодованием, он процедил:
— Вы и впрямь тут все мозги отморозили. Запомни, Игорек, я в подачках не нуждаюсь. Понадобятся деньги, пойду и украду. Я вор, а не нищий. А в долг не беру.
— Да какой долг? — искренне удивился Гладышев. — Какие подачки? Я от чистого сердца предлагаю, бери. Ведь не последнее отдаю.
