— Один живешь-то, Валя? Хозяйка-то, баба есть?
Тимоха забеспокоился. Чего тебе надо? Ехал бы лучше…
— Есть хозяйка. Дома ждёт.
— Как зовут? — подмигнул мужик, кривовато улыбаясь.
— Жену-то? А Ленка. Елена, стало быть, — бодро соврал Тимоха, подстраиваясь, и даже не покраснел. Соврать сейчас в очки прямо этому жуку было Тимохе не противно.
— Красивая?
— Ну!..
— Любишь?
— А то как же, — Тимоха едва удержался, чтобы не добавить язвительное «Ваше благородие», но нельзя было — пусть уж дурачок наиграется, скорее отстанет.
— И часто?
Тимоха усмехнулся, глядя себе под ноги.
В принципе, почти ночь, кругом никого… Он оглянулся по сторонам. Можно трактором затолкать машину обратно в болото. Никто ничего не узнает. Ну, пропал человек за городом. Случается.
Мужик вдруг что-то понял, прочитал в полутьме в глазах Тимохи, или в движениях его на секунду показалось нечто настоящее, грозное. Как-то сразу подобрал мужичок нависшее через брючный ремень пузцо, отшатнулся поближе к своей чёрной подводной лодке. Ему стало очевидно, что вот прямо здесь он может и остаться навеки, и никакие деньги не спасут, нет у них сейчас ни капли силы. Неловко переступил с ноги на ногу, промычал:
— Н-ну…
— До свидания, — смущённо сказал Тимоха.
Мужик всё же быстро-быстро похлопал его по плечу (отважился!), словно пыль сбивал, кинулся за руль и укатил, напоследок издав ещё один долгий гудок. Тимоха поднял ему вслед руку, а другую упёр в бок. Немного постоял, посмотрел, как огни машины исчезают за поворотом.
Ну, что ж, пора домой. Отогнать трактор — и под бок к Зинаиде. Ждёт давно, ей ведь тоже интересно. Рассказать — не поверит.
Деньги вот только были не заработанные, чужие — одно плохо. За помощь денег вообще не берут. С другой стороны, у этого гуся пшена не убавится. А Тимохе сейчас копейка ой как была нужна, позарез. Так что ладно, чего уж. Да ведь этот чуть не силой впихнул. Ещё и обиделся бы, пожалуй… Тимоха немного хитрил сам с собой. Ну, да ладно. Сделано — сделано.
Через полчаса, грязный, усталый и страшно довольный, он был дома. Жена встретила его в сенях, кутаясь в платок.
— Ну, что, что там было-то?.. О-о, да ты весь увозился, нехристь! Марш мыться, потом расскажешь.
И ещё минут через двадцать Валентин, умытый, с расчёсанными волосами, сидел на кухне, обжигаясь, прихлёбывал из гранёного стакана чай и торопливо повествовал супруге о недавних приключениях.
— Я ему говорю: пойдём в деревню, переночуешь по-людски. А он: нет, машину не брошу. Хотел я уж плюнуть, чёрт с ним, думаю, да пожалел.
