Они постояли несколько минут, прижавшись друг к другу, а затем Ешуа опять пошел наполнить водой глиняный сосуд. Юда, кашлянув, спросил:
— Ешуа, мы вместе с тобой уже больше двух лет, но ты никогда не рассказывал мне о своем отце.
— О каком отце ты говоришь?
— Я не понял твоего вопроса! — вздрогнул Юда.
— Знаешь ли, Юда, тайна моего рождения действительно покрыта мраком, можешь даже, если тебе так спокойнее, считать, что эти сумасшедшие не сочинили, а лишь приукрасили историю моего рождения. Только несколько лет назад мать поведала мне, что истинный отец мой — неведомый никому одичалый странник, никто у нас даже не видел его. Он силой овладел моей матерью в пшеничном поле за девять месяцев до того срока, когда мне суждено было родиться. Поняв, что тяжела, мать моя не знала, куда ей деться от великого стыда, ибо наложить руки на себя не могла, зная, что дитя во чреве ее невинно и оно должно увидеть свет. Спас ее, точнее, нас с ней, будущий учитель мой раби Яхьель. Тогда жена его была еще жива — лишь после ее смерти он ушел в Кумран насовсем. А тогда у него был свой дом в Назарете. Он ввел мою мать в дом Иосифа, старого вдовца, плотника, которого я почитал и почитаю до сих пор как отца своего, и сказал, что быть теперь пред людьми Иосифу мужем Марии, а Марии — женой Иосифа, и любить Иосифу дитя Марии, как дитя собственное. И было так. И когда я был рожден и, как положено, обрезан по прошествии восьми дней, Яхьель, передавая меня на руки Иосифу и Марии, сказал: «Чисто дитя сие, и нет на нем греха!»
— Каждого бы так встречать в этом мире!
— Каждого и будут так встречать, Юда! Ведь действительно, если люди признают, что каждое дитя безгрешно, то за что его наказывать, унижать? А не будет этого, не будет и источника злобы. А уж если люди друг другу все грехи и обиды простят и с чистою душой друг на друга смотреть станут, то опять-таки рай воцарится на земле, рай и благодать…
— И что дальше, Ешуа? — после короткого молчания спросил Юда.
— Да что же еще? Остальное ты, вроде, знаешь: Иосиф умер, когда я еще мал был. Мать вышла замуж за его младшего брата Моама. Родила мне брата Якова. Он на семь лет моложе меня и тоже с ессеями — ты видел его. Наверное, я не очень хороший сын. Мать хочет внуков, а я унаследовал, видно, от своего безвестного отца жажду странствий.
— Хорошо, что только это. В остальном, мне кажется, ты мало похож на того мерзкого человека, — покачал головой Юда.
