— Мой предок, который, не сомневаюсь, сражался с вашим плечом к плечу, привез домой в качестве трофеев несколько отрезанных бород. Уверен, он стократно отомстил за смерть своего товарища по оружию, мсье! А вам, прекрасные дамы, надеюсь, будет приятно узнать, что принц Джем в равной мере искусно владеет мечом и слагает стихи. И если на каком-нибудь празднестве вам доведется с ним встретиться, вы убедитесь, насколько он любезен и обходителен.
Глаза Филиппины затуманились раздумьями.
— Мой отец намеревается пригласить его в гости?
— Мне это не известно, и все же я надеюсь, что так и будет, дорогая Елена! Мне поручено охранять принца, вот почему я не имел возможности навестить вас раньше. Я не оставляю его без присмотра ни на минуту ни днем, ни ночью.
— Что ж, это прискорбно, но я охотно вас прощаю. И не стану обижаться, если вы поспешите вернуться к принцу, чтобы с ним не случилось беды.
Филибер де Монтуазон изменился в лице. Как тонко эта девчонка дает понять, что его визит подошел к концу! Спрятав возмущение за сладкой улыбкой, он поклонился и почтительно произнес:
— Мне очень приятно, что вы понимаете всю важность моей миссии. Желаю вам приятного времяпрепровождения!
— Пускай и для вас этот день будет приятным, дорогой Филибер!
Он вышел так же стремительно, как и появился. Альгонда наконец выпрямилась и подняла голову.
— Турок во Франции, слыханное ли дело? — высказал свое возмущение услышанным юный сеньор де Мелль. Он был рад поддержать лестную для него тему разговора.
С тех пор как Филиппина соблаговолила подарить ему несколько танцев, юнец преисполнился высокомерия. Альгонда решила его немного осадить. Повернувшись к нему, она сказала:
— А почему бы и нет? В наших краях появился турецкий петушок, а своих у нас и так хватает!
Пару секунд он смотрел на нее с недоумением, не понимая, что происходит, а потом, услышав звонкий смех Филиппины, понял насмешку и покраснел как маков цвет.
— Ко-ко-ко-кого это вы называете петушком? — с трудом выговорил уязвленный юноша.
— Ну вот, что я говорила! — обронила Альгонда, воздевая руки к небу.
Теперь смеялись все присутствующие. Сеньор де Мелль вскочил на ноги и заявил с обидой:
— Есть вещи, над которыми нехорошо смеяться, сударыня Альгонда!
— Разумеется, мессир Жан, однако, как мне кажется, нам есть о чем поговорить, кроме визита этого принца.
— И о чем же, к примеру?
— О неприятностях, которые так и сыплются на Пьера и Анну де Божё[4] с тех пор, как они опекают нашего юного короля, о чуме, надвигающейся на нас с востока, не говоря уже о хлебах, которые гниют на полях! Мне продолжать?
