Джем с нажимом погладил рукоятку кинжала. Кто бы ни был этот вор, он сам с ним поквитается. Но пока придется скрыть беспокойство и стараться выглядеть, как обычно. Он спрятал оружие обратно под матрас, на уровне подушек, и проследовал в свою туалетную комнату, где обычно производил омовение. Холодок пробежал по телу под рубашкой. Он помочился в специально для этих целей устроенный в полу желоб, промыл его небольшим количеством воды и вернулся погреться к очагу.
Что ж, предстояло смириться с бесповоротной потерей эликсира. В памяти всплыл их с Ги де Бланшфором разговор, на мгновение отвлекая его от мыслей о воре. Если Жак де Сассенаж и вправду столь влиятелен, как утверждает великой приор, будет полезно превратить его в союзника, который сможет в нужную минуту замолвить за него слово перед Анной де Божё. И лучшее средство для достижения этой цели — очаровать его дочь. Разумеется, чтобы с ней сблизиться, ему придется обвести вокруг пальца брата девушки и Филибера де Монтуазона. Однако принц прекрасно отдавал себе отчет в том, что его шарма и красоты достаточно, чтобы девушка сама стала искать с ним встреч, и ее окружению в таком случае нечего будет поставить ему в вину. Да и Ги де Бланшфор не сможет обвинить его в интриганстве. Джему была ненавистна мысль, что придется предать доверие великого приора Оверни и нарушить его планы, но отныне у него не было другого выхода. В качестве утешения он сказал себе, что воплощение в жизнь этого плана станет лучшей местью Филиберу де Монтуазону.
В остальном будет лучше положиться на волю случая… Предатель, конечно же, понимает, что рано или поздно Джем заметит пропажу флакона с эликсиром. Значит, он настолько уверен в себе и в эффективности своей «маскировки», что все равно решил рискнуть? Он снова подумал о Хушанге.
И тут же усилием воли прогнал эту мысль. Уже то, что он сам решительно отрицал возможность измены с его стороны, было лучшим доказательством: у его самого верного друга и спутника было все, чтобы стать идеальным предателем.
Он ударил кулаком по каминному колпаку. Может, так даже лучше? Если ему суждено умереть, то уж лучше от руки человека, столько раз спасавшего его от смерти?
«Нет!» — кричал ему внутренний голос.
Нет. Он не хочет умирать. Только не таким вот образом!
И Хушанг это знал лучше, чем кто бы то ни было. Джем мечтал умереть с саблей в руке, в крови и запахе битвы. А не как крыса… Он вернулся от камина к кровати и позвонил в колокольчик, который лежал у изголовья. Через минуту в комнату вошел один из его слуг и склонился в ритуальном поклоне.
