И у меня остаётся только один день, день до вечера открытия выставки, чтобы всё вычищать и расставлять сами экспонаты.
Это нереально.
Либо я делаю это, либо умираю, пока делаю это.
Я не осознаю, что последнюю фразу произношу вслух, пока не замечаю перепуганное лицо Мишель.
— Мы можем привлечь ещё кого-нибудь, — говорит Тайлер с места с законченной секцией, где она подкрашивает чёрной краской цементный пол.
— «Кто-нибудь» не подходит, — говорю я. — Можно привести, скажем, Линдси из-за стойки регистрации, и уйдёт больше времени на объяснение ей того, что нужно делать, чем мне делать это самой.
— Мы можем привлечь ещё кого-нибудь квалифицированного, — поправляется Тайлер.
Мишель закусывает губу.
— Из-за стоимости хранения и дополнительной охраны, у нас не остаётся средств на…
— Я могу сделать это. Хватит и Тайлер.
— Во сколько ты пришла сюда сегодня? — Спрашивает Мишель.
— В пять, — отвечаю я. Вру, я была здесь с 3:30 ч. После попытки ограбления, охрана отобрала у всех ключи, кроме Мишель, но она отдала мне единственную копию ключей, чтобы я могла завозить материалы и работать в любое время.
— Сейчас четыре тридцать. Ты делала перерыв?
— Не могу. — Я поворачиваюсь к стене и направляю гвоздострел на новую доску. Но когда я нажимаю на курок, ничего не происходит. Я нажимаю на него ещё раз, и ещё раз.
— Грёбаный потоп, что за…
Мишель стоит возле меня, тряся вынутым из розетки шнуром.
— Обед. Сейчас же. Если возвращаешься раньше шести тридцати вечера, то мне придётся предупредить охрану, чтобы они не впускали тебя.
Мой рот раскрывается и становится шире, чем у бегемота, но каждая линия маленькой фигуры Мишель жёсткая и неуступчивая. Я могу поднять её и вынести из зала, затем запереть дверь… но, я не могу быть уверенной, что после этого она не вызовет охрану.
— Отлично, — отрезаю я. — Мне всё равно нужно отвезти образцы краски тем ребятам, которые делают выставочные витрины.
— Я проверю твоё дыхание, когда вернёшься, и пусть лучше это будет запах еды.
— Это отвратительно!
— А мне всё равно!
Тайлер выпрямляется и роняет свой валик.
— Ты, — я тыкаю длинным пальцем с потрескавшимся чёрным лаком в её сторону, — уже обедала. Остаёшься работать.
При каждом шаге, пока я спускаюсь по лестнице и иду по полупустому музею, мои ботинки издают звук, подобный выстрелу. В самом низу я чувствую, как кто-то смотрит на меня, и я резко оборачиваюсь, чтобы успеть уличить Тайлер в попытке побега. Но я не вижу её угловатой фигуры среди кучки людей, несущихся вверх по лестнице.
