Чудесный переплет. Часть 1 | страница 51



— Ты хоть понимаешь, что произошло, чудо моё в перьях? — сочувственно произнесла я, обращаясь к Баксику. — Ты только что лишился хозяина. Если мы и выберемся к Силантию, то только к следующему лету, а это через год. К тому времени он перестанет быть для тебя хозяином, да и где же ты будешь куковать целый год?

Я снова задумчиво посмотрела в глаза щенку, который запищал ещё жалобней, ещё настойчивей.

— М-да… Никогда не имел дела с собаками, да и, честно говоря, не собирался заводить: мне кошки больше по душе. И потом, я занятой человек, а за щенком уход нужен, как за малым ребёнком, так что я пас, — извиняющимся тоном пробормотал Иван и начал грызть ноготь, выжидающе глядя на меня.

— Я тоже пас, — пробормотал Матвей, глядя за окошко на пробегающие мимо деревья. — Я тоже кошек люблю… и женщин.

Он повернулся и уставился на меня немигающим взглядом.

Теперь уже три пары выжидающих глаз были устремлены на меня. Замечательно, просто замечательно. Почему я всегда оказываюсь крайней? Я тоже занятой, одинокий человек, и вообще, в моих планах на ближайшие несколько лет собаки не значатся. Кроме того, единственная порода, которая мне интересна, — немецкая овчарка, а этот щенок, рождённый в глуши заброшенной воронежской деревни, хоть и поразительно похож именно на овчарку, наверняка беспородный, пусть и очень милый.

Как будто прочитав мои мысли, Баксик жалобно заскулил и отвернулся. У меня нещадно сжалось сердце. В тот же миг я почувствовала страшные угрызения совести и раскаяние за недостойные мысли. Как я могла так подумать? Кто дал мне такое право? Я, что ли, породистая?! Вот так и у людей: зачастую мы оцениваем человека не за его личностные качества, ум, способности, а прежде всего внимательно изучаем его родословную или послужной список… А ведь жизнь снова и снова доказывает, что беспородные значительно перспективнее титулованных, поскольку первым всего приходится добиваться самостоятельно, без поддержки могущественных родственников и никчёмных регалий, к сожалению имеющих в нашем обществе значительный и неоспоримый вес.

Так и у собак: немецко–подзаборные овчарки и двор–шнауцеры дадут фору своим чистокровным собратьям, никогда не испытавшим на собственной шкуре, что значит добывать пропитание и в принципе выживать на улице. Борьба за существование делает их более умными, сообразительными, выносливыми и стойкими, ведь им не на кого рассчитывать — только на себя. Выживает сильнейший, и этот сильнейший действительно является таковым.