Я попробовал ее удержать, но она была уже на другом конце стойки, наливала по новой текилу ребятам с Уолл-стрит, которые пришли сюда, в Ист-Сайд, чтобы оторваться.
«Ла Гулю» подошла ко мне и предложила еще порцию виски.
— Сказала же тебе, Лиза не про тебя.
— Да я же не снять ее хочу.
— Не ври, гусенок. Лизу все хотят снять.
Я достал сигарету, «Ла Гулю» чиркнула спичкой и поднесла огонек.
— Спасибо. А кто такой Дэвид? Ее парень?
— Ну как сказать? Одно слово, художник.
На лице у нее появилась недобрая презрительная усмешка, и она прибавила:
— Всякие у него художества. Но она привязана к нему, это точно. А художник этот привязан совсем к другому…
Я тут же вспомнил напоминания из банка.
— И он тянет с нее деньги, так?
— А ты откуда знаешь?
Я курил и быстренько обдумывал полученную информацию. Потом отправился на другой конец стойки и снова попытался привлечь внимание Лизы, но из этого ничего не получилось, слишком уж много было народу.
«Ла Гулю» тоже не сидела на месте, наполняла рюмки и стаканы, но на прощание подкинула мне подсказку.
— Еще час, и малышка освободится. Хочешь потолковать с ней без суеты, посиди подожди у Дамато.
— Дамато?
— Да, в пиццерии на углу Десятой и Стивенсен-стрит, она всю ночь открыта.
— Вы уверены, что она туда придет?
Рыжая от меня отмахнулась:
— Если сказала, значит, жди там.
01.36
С 1931 ГОДА ВСЕ В МИРЕ ИЗМЕНИЛОСЬ,
ТОЛЬКО НАША ПИЦЦА ОСТАЛАСЬ ПРЕЖНЕЙ.
Плакат в рамке над кассой в «Дамато Пицца» убеждал в том, что заведение это старинное, неизменно следует традициям и готовит пиццу так, как редко кто в городе: в печке с дровами.
Маленький ресторанчик и впрямь не блистал новшествами — скатерки в красно-белую клетку, кривоногие стулья, лампа с надтреснутым абажуром. Но атмосфера уютная. Пахнет помидорами, базиликом, и стоит переступить порог, как сразу разгорается аппетит. За час, что я тут просидел, я успел съесть пиццу на хрустящем тесте, а заодно выпить не один стаканчик вальполичеллы — помещение маленькое, и хозяйка, любезная, как тюремная дверь, неусыпно следила, чтобы клиенты, съев свою пиццу, не задерживались. Чтобы сохранить за собой столик, мне пришлось заказать себе еще и бутылку пива. Только мне принесли пиво, как вошла Лиза. Сразу стало ясно: она здесь своя — здороваясь, она назвала по имени и хозяйку, и мальчиков-поваров.
— А вы что здесь делаете? — спросила она, заметив меня. — За мной охотитесь?
— Позволю себе заметить, что скорее вы за мной охотитесь, потому как я здесь сижу уже добрый час, — попытался я разрядить напряжение шуткой.
