* * *
На следующий день в школе, во время урока естествознания, я спрятала свою книгу под партой. Я просто сидела на уроке, вцепившись в книгу, потому что хотела почувствовать себя в безопасности, это моя защита от тех, кому книга не понравилась. Девочка, сидевшая прямо передо мной, обернулась. Кажется, у нее синдром гиперактивности или что-то в этом роде. Я слышала, ее родители не разрешают ей принимать лекарства, и поэтому у нее проблемы с концентрацией, но зато энергия бьет ключом.
– Наверное, тебе нужно записать то, что учительница сейчас пишет на доске. Это к контрольной, – быстро сказала она.
Я посмотрела вокруг, на все эти опущенные головы и двигающиеся вдоль строчек в тетрадях ручки. Я положила книгу на колени, достала ручку из сумки, но тут же поняла, что писать мне не на чем. Может, сосед слева поделится со мной листочком? Лукас, с дислексией[1]. Мне всегда казалось, что он очень похож на Страшилу из моей книги. Не тем, что не мог читать и писать. А тем, как его это огорчало. Когда он заметил, что я смотрю на него, я показала на лист бумаги.
– Я поделюсь с тобой листочком, когда ты выучишь мое имя. Идет? – сказал Лукас. Он был не особенно дружелюбен, но и враждебности не проявлял.
Я кивнула, схватил ручку и нацарапала ответ на руке. И показала ему.
Он с мгновение смотрел на мою руку, а потом нахмурился. Затем спросил:
– Тут… тут что, написано «Страшила»?
Я сама посмотрела на руку. «Имя этого мальчика Лукас! – сказала я себе. – А не Страшила! В моей голове – да, но не на самом деле!»
Я затрясла головой. Другие дети медленно, но с интересом повернули головы и посмотрели на меня. А потом захохотали. И это было ужасно. Они были похожи на стаю гиен, истерически ржавших над раненой антилопой, глаза которой были широко раскрыты от ужаса. Все потому, что над многими из них смеялись другие школьники, и вот наконец они сами нашли козла отпущения.
– Это кто-то из этой твоей книжки? – спросила девочка, сидевшая через ряд от Лукаса.
«Этой твоей книжки». Так враждебно и отстраненно. Как будто я сама себе сделала эту книгу из пары пустых листов бумаги. Нет, это не просто книга, а настоящий шедевр. Она была соткана из самых прекрасных мыслей, о которых никто в классе не имел ни малейшего представления, тех мыслей, которые были им совершенно чужды. И теперь они гавкали на меня, не зная, насколько эта книга сильная.
Я поколебалась с мгновение, а потом кивнула. Да, моя книга. И всегда будет.
