И Гейб сдался. Он сорвался с места и упал на колени перед своей бабушкой, нежно обняв ее за ноги.
— Не надо, — прошептал он. — Если мое присутствие так болезненно для тебя, я уйду. Я был не прав, когда решил прийти к тебе. Я не должен был этого просить.
— Замолчи. — Нонна обняла его лицо, приподняв за подбородок. Затем поцеловала Гейба в лоб. — Прости глупую старую женщину, которая считала, что, если Доминик совершил ошибку, ты должен расплачиваться за нее. Если бы я с самого начала слушала сердце, а не рассудок, этого бы не случилось. Ведь я всегда вижу то, что не видят или не хотят видеть другие.
Гейб прикрыл глаза, пытаясь восстановить рухнувшие барьеры самозащиты. Но эту битву он уже проиграл.
— Ты должна знать, что я презираю его за то, как он поступил с моей матерью, — признался он. — Мой отец и я…
— Ты и не можешь чувствовать что-то другое, если он не дал тебе шанса узнать себя как отца. Но теперь у тебя есть мы. Наконец ты пришел к нам, чтобы стать одним из нас. Данте.
Он покачал головой:
— Нет. Не для этого. Я никогда не стану Данте.
Она рассмеялась, и в ее смехе зазвенели рождественские колокольчики, прогоняющие прочь декабрьский холод.
— Ты нелогичен. Как ты можешь не быть тем, кем был рожден?
— Я — Моретти, — прорычал Гейб сквозь стиснутые зубы. — И я — самый логичный человек из всех, кто тебе встречался.
Нонна снова рассмеялась:
— А как тебя приняли Моретти? Они дали тебе то, в чем отказали Данте?
Он ответил не сразу.
— Нет, — наконец признался Гейб. — Семья моей матери отказалась от меня еще до рождения, узнав о том, что их незамужняя дочь беременна.
— Бедняжка. — На глазах пожилой дамы снова появились слезы. — Но это уже не важно. Наконец-то мы нашли тебя, Габриель. Мы никогда не отказываемся от того, что принадлежит нам.
— Это неправда. Вы отвернулись от нас после смерти Доминика. Вы знали о нашем существовании, но не захотели признавать нас.
Нонна бросила встревоженный взгляд на Примо:
— Он прав? Ты знал о Габриеле с момента смерти Доминика?
— В чем дело? — Примо встал перед Гейбом. — Ты считаешь, что мы отвернулись от тебя? Кто сказал тебе подобную глупость?
Гейб бросил затравленный взгляд в сторону Кэт, ища у нее защиты и поддержки. Она кивнула в знак одобрения.
— Он сказал, что вы в курсе. Мой… мой отец. Сказал, что вы не хотите иметь с нами дела.
На мгновение его слова повисли в полной тишине. По щекам нонны снова потекли горячие слезы.
— О, Доминик. Что ты натворил? Почему скрыл от нас правду? Твой сын ни в чем не виноват. Он нуждался в нонне и Примо, но он ничего нам не сказал.
