Он потянулся к ней, но она убрала его руки. Отлично. Он будет играть по ее правилам. Кэт подошла к нему и начала развязывать галстук. Затем выпустила рубашку из брюк и начала ее расстегивать. Ее пальцы скользили по его груди, изучая по дороге очертания мускулов. Ей было трудно. Наконец она раздела Гейба, оставив на нем лишь боксеры.
Затем Кэт посмотрела по сторонам любопытным взглядом, ища кровать. Она направилась туда, покачивая бедрами и соблазняя его великолепным видом упругих нежно-кремовых ягодиц. У входа в спальную зону она застыла и бросила взгляд через плечо. Ее великолепные волосы рассыпались по плечам и ниспадали на пышную, высокую грудь. Богиня соблазна собственной персоной. Но тут Гейб вспомнил, что древнегреческая Ате в то же время и богиня бедствий, которая, ослепляя разум и сердце человека, запутывает его в преступление и подвергает бедствиям, проистекающим от его безрассудных поступков.
Все сходится.
— Идешь? — спросила она его голосом полным такого сладостного обещания, что Гейб почувствовал, что готов упасть перед ней на колени.
Этого оказалось достаточно. Всего одно слово. «Идешь?» И он пошел, издав дикий глубинный звук, одновременно напоминающий рычание и возглас победителя. Истинный мужской клич.
Он подбежал к ней, схватил в объятия и завлек в комнату. В считаные секунды они оказались на кровати, упав на шелковое одеяло бронзового оттенка. Кэт, казалось, пыталась придать своему точеному лицу бесстрастное выражение. Но от Гейба не мог ускользнуть ни один нюанс: ни уязвимость в мерцающем блеске зеленых глаз, ни страсть, застывшая в уголках чувственного рта.
Он провел пальцем по ее векам, губам, скользнул вниз по подбородку.
— Так много противоречий.
— Ты видишь только это? — прошептала она.
— Ты хочешь меня.
— Это правда.
— Но ты не хочешь хотеть меня.
— И это тоже правда.
— Это лежит в основе наших отношений.
Дыхание Кэт замерло.
— Ты хочешь меня отговорить?
Черт! Нет! Но…
— Я не хочу, чтобы остались сожаления. Чтобы ты снова заговорила об обязательствах до того, как на твоем пальце окажется кольцо, — ответил он, удивляясь нежности в своем голосе. По какой-то странной причине она пробуждала в нем именно это чувство. — Я хочу быть честным, Кэт.
— Не здесь. Не сейчас.
Ее комментарий очень удивил Гейба.
— Ты хочешь, чтобы я тебе соврал?
— Я бы хотела ответить тебе утвердительно, но боюсь, это будет ошибкой.
Он ее понял. Ведь он сам недавно предпочел мечту реальности.
