Он спал всего час, может быть, два. Кейл даже не потрудился сменить одежду, прежде чем лечь. К ней пристала вонь блужданий минувших ночей, вонь убийств минувших ночей.
Рядом с ним лежала Варра, мягкая, тёплая, человеческая. Её ровное дыхание успокоило его встревоженный разум. Он часто целыми ночами не спал и слушал, как она дышит, смотрел, как поднимается и опадает её грудь. После превращения в шейда Кейл всё меньше и меньше нуждался во сне. Но тепло ему было необходимо всегда; нужен был кто-то рядом, чтобы напоминать ему, что он по-прежнему человек, хотя бы отчасти.
Он подтянул к себе ночь и мгновенно переместил тело в сумрак возле закрытого ставнями окна. При его внезапном исчезновении Варра слегка пошевелилась, но не проснулась.
Вдалеке снова прогремел гром, как глубокий рёв зверя. Приближалась буря — и сильная. В последний раз они видели дождь уже очень давно.
Кейл бесшумно поднял щеколду на ставнях и осторожно распахнул их. В комнату хлынул лунный свет. Его прикосновение ужалило тело Эревиса. По коже, защищаясь, пробежали усики тени.
Вдалеке висел движущийся к дому облачный фронт, поглощающий звёзды на своём пути. Молния расколола небо, и вспышка окрасила облака пурпуром. Кейлу показалось это угрожающим. Почти сразу же ударил гром, и Эревис представил, что у него есть голос.
«Всё умирает» — прогрохотал он.
Кейл оглядел небо в поисках Селуне, и обнаружил её полукруг нависшим прямо над верхушкой леса в окружении сверкающего каскада её Слёз. Кейл не мог смотреть на них, не вспомнив о Джаке.
Около года тому назад он видел, как самый сильный волшебник из всех, кого он только знал, притянул одну из Слёз из Внешней Тьмы и использовал её, чтобы затмить солнце. В итоге причины, стоявшие за его действиями, оказались мелочными, человеческими причинами, хоть волшебник и был далеко не человеком. Кейл чуть ли не восхищался им из-за его стремлений. Но восхищение не помешало Эревису убить этого волшебника, ведь эти мелочные причины привели к смерти лучшего друга Кейла.
Зарычал гром, мягко, угрожающе и насмешливо. «Всё умирает».
Воспоминания о тех днях омрачили и без того невесёлое настроение Кейла. Ночь отозвалась на его эмоции, и воздух вокруг него заклубился щупальцами мрака. Позади беспокойно заворочалась Варра.
— Я по-прежнему виню во всём тебя, — прошептал он, обращаясь к Маску.
Оглядываясь на события, окружавшие того мага, Кейл видел за ними руку Маска. Интриги Маска позволили ему украсть целый храм Цирика. Весь замысел представлял собой немногим большее, чем божественную кражу со взломом, мелкое воровство. Кейлу это стоило его человеческой природы, а Джаку — жизни. Кейл не мог простить Маску уплату столь дорогой цены.
