Таким образом старики исчезали из жизни племени. Никто ещё и никогда не находил их останки, поэтому считалось, что Тенгри берёт их в свою ладонь сразу же, как только дым родного аила на горизонте можно будет закрыть большим пальцем. Пару раз Наран слышал о случаях, когда другое племя встречало держащих путь в иной мир стариков и старух, кормило их лучшей едой, позволяло провести ночь на самых мягких подушках и отпускало на рассвете, снабдив своими передачками для Неба, так, что старик еле волочил ноги под их грузом. Каждая такая встреча была хорошим предзнаменованием.
На ветках выше и вовсе ничего не было. Ни один путник не имел достаточно длинных рук, чтобы до туда достать. В растрескавшемся стволе жили древесные жуки.
Урувай завозился беспокойно, и Наран пояснил:
— Я хочу ещё повыше. Давай, я встану тебе на плечи.
Не дожидаясь ответа, он подтянул к себе сначала одну ногу, потом вторую. Попытался умастить голые ступни на плечах приятеля, но тот внезапно покачнулся, и Наран в полёте, подумал: «С таких высоких коней я ещё не падал».
Урувай смущённо потирал переносицу.
— Прости. Ты слишком тяжёлый, а я слишком неуклюжий. Не ушибся?
— Не ушибся? Да я чуть не воткнулся головой в землю! Давай-ка ещё попробуем.
— Подожди, — здоровяк сидел, раскинув ноги, уши и затылок его измазаны в чёрной степной пыли. — Почему там, на верхних ветках, так мало подношений?
— Потому что никто не дотянулся.
Наран прыгал на одной ноге в нетерпении. Урувай отряхивал шапку, хлопая ею о бедро.
— Потому что это дерево сначала принадлежало Йер-Су, а не Тенгри. Поэтому все старались подвязать свою ленточку поближе к ней, а самые неразумные лезли повыше.
Наран прекратил прыгать.
— Точно? Получается, самые ленивые и безмозглые всех перехитрили?
— Не знаю. Может, ты хочешь перехитрить и их тоже?
— Было бы хорошо, — мечтательно сказал Наран. — Тогда эта волчица увидит, что мы не льняными нитками шиты. Что у тебя на уме?
Чтобы как-то унять свою страсть к действию, он обошёл два раза вокруг дерева. Вернулся и приготовился слушать.
— Она кобылица-степь, по животу которой мы все кочуем. Может, в таком случае это вовсе не ветви?
— А что же тогда?
Урувай выставил палец.
— Корни? М? По-моему, похоже. Корни в небо! А растёт оно вглубь земли. Получается, если мы хорошенько подкопаем, мы сможем добраться до нижних ветвей и завязать узелок там.
Наран сразу поскучнел.
— Давай до самых нижних мы добираться не будем?
Лопаты были только у глав семейств и служили для вкапывания и выкапывания основ для шатров. Получить лопату — значило, что тебя признали старшим и способным вести свою семью, всех этих женщин, младших сыновей, овец и табун лошадей. Лопаты передавались от отца к сыну с особым почётом, как не передавалось даже фамильное оружие. Ведь откочевывать на новое место, спасаясь от засухи или урагана, или нашествия скорпионов, приходилось куда чаще, чем воевать.
