— То, что Сталин пошёл по пути создания «красной империи», «социализма в одной, отдельно взятой стране» — его личное коварное желание стать хозяином России или объективная закономерность?
— Объективная закономерность и необходимость одновременно. Мир в 1920-е годы был не настолько силён, чтобы навязать России свою волю. Надо чётко понимать: революция у нас прошла две фазы. Первую условно можно назвать интернационал-социалистической (1917–1927/29 гг.); вторую — импер-социалистической, или (менее точно) национал-большевистской (1927/29–1939 гг.). Цель первой фазы — мировая социалистическая революция, которая лишь начинается в отсталой России; её герои — интернационал-социалисты, гвардейцы «кардиналов мировой революции» Ленина и Троцкого. Цель второй — социалистическая держава СССР, социалистическая фаза в тысячелетней русской истории. Переход от первой фазы ко второй ознаменовался победой команды Сталина над «левым» и «правым» уклонами (победа «имперцев» над глобалистами), началом индустриализации (изменение положения СССР в международном разделении труда, чего проект «мировая революция» совершенно не предполагал) и коллективизации (главная задача, помимо прочих, превращение крестьянства в граждан страны, в элемент национально-государственного целого). Вот три источника, три составные части «фазового переключения».
Это стало возможным потому, что СССР слишком большая страна-система, чтобы свернуть её с исторической колеи развития. К тому же в 1920-е годы СССР при всей его слабости был на подъёме. Это не было разлагающееся общество 1980-х, возглавляемое жадной, тупой и трусливой номенклатурой. , капиталистический мир в 1920–1930-е годы не был един и не мог бросить все силы против СССР, как он это сделал в 1980-е. Наконец, сталинскому руководству удалось сыграть на противоречиях западных хищников. «Фазовое переключение» было бы невозможно, если бы Сталин и его команда не выражали интересы партаппарата — системообразующего элемента советской системы. После провала в 1923 году революции в Германии надежды на мировую революцию стали затухать. Что в такой ситуации делать партаппарату? Собирать манатки и валить? А куда? Или упереться рогом и строить социализм без мировой революции? Сталин предлагал именно это. Так совпали интересы Сталина, партаппарата, исторической России и исторического русского народа (здесь «исторический» означает: существующий не только в настоящем, но также в прошлом и будущем). Поэтому поворот Сталина, «великий перелом-1», обусловивший «великий перелом-2» и другие, были объективной необходимостью, закономерностью. Сталин стал одновременно орудием и творцом этой необходимости, недаром он любил говорить, что необходимо оседлать законы истории. «Великим переломом-1» он сломал игру глобалистам, но вывих русской истории 1917–1927/29 гг. тем самым выправил. Именно за это Сталина парадоксальным образом ненавидят и в правом, и в левом лагерях.
