Пятница определенно самый лучший день для того, чтобы приступить к этой работе: всего один день надо перетерпеть перед выходными, к тому же все либо в хорошем настроении, либо у них голова трещит, а потому сегодня они (не считая жены Саймона, само собой) чуть больше склонны прощать, нежели в самом начале рабочей недели. Отличное было решение с точки зрения выбора времени, по крайней мере, пуститься в бега в понедельник, хотя я, разумеется, об этом не раздумывала.
Начать с того, что благодаря этому я встретила Ангел и это дало мне целую неделю, чтобы обустроиться, и пусть я вою, как волчица во тьме, по моему мальчику, по тому, как я его подвела, потеряла его, во всем остальном до странности горжусь своими подвигами. Я сделала это, я устроилась тут, у меня уже есть дом, работа — положено начало тому, чтобы забыть.
Дядя Макс взял Ангелу за руку и повел ее через дорогу с оживленным движением. Ангеле он нравился больше, чем любой другой из ее дядей, даже больше, чем ее дядя Тед, только она все равно хотела домой. Если по–честному, то ей такие прогулки не нравились, к тому же она люто ненавидела, когда ее заставляли красиво наряжаться. Они шагают дальше по Нью — Брук–стрит и, потоптавшись немного возле входа, заходят в еще один ювелирный магазин. Дядя Макс просит показать ему кольца, одно с огромным сапфиром, а другое с рубином (размером сапфиру под стать) в окружении миниатюрных бриллиантов, а заодно и всякие более традиционные обручальные кольца. Если Ангеле встать на цыпочки, то она только–только разглядела бы их, сверкающие на стеклянном прилавке, но ей тянуться ни к чему, ей скучно, и она не понимает, зачем ее опять таскают по тому же кругу. Дядя Макс обещал ей купить потом молочный коктейль, если она будет хорошо вести себя, вот она и делает, как ее просили, стоит тихонько и ждет.
Дверь магазина открывается, и входит женщина. Одета она в черные брюки–капри и большую шубу, у нее темные пушистые волосы, черные–черные брови вразлет, она сильно накрашена. Всем своим видом она привлекает к себе внимание, как какая–нибудь кинозвезда. Продавец, занятый с дядей Максом, быстро поднял глаза и коротко кивнул женщине. Другой продавец был уже занят с другим покупателем, так что вошедшая нетерпеливо ждала, распространяя удушливые волны духов, постукивая блестящей туфелькой на высоком каблуке. Ангела отвернулась от нее и стала проявлять больший интерес к кольцам, разложенным перед дядей Максом. Женщина раздражалась все больше, по–видимому, оттого, что заставляли ждать, она принялась фыркать и ходить взад–вперед, меряя магазинчик топающими полушажками. Когда она в третий раз повернулась лицом к основному прилавку, то, казалось, споткнулась. Издала легкий вздох и осела — элегантно — на коленки, голова ее, словно в молитве, ткнулась об пол, шуба распахнулась, словно шкура животного. Служащие магазина взирали на падение с ужасом, но они стояли по ту сторону стеклянных прилавков и не могли сразу же броситься на помощь. Быстрее всех действовал дядя Макс, поспешивший к женщине. Работники магазина завороженно застыли: ничего более волнующего они уже давным–давно не видывали.
