Испуганный присутствием взрослого, Малфой с дружками поспешил покинуть трибуны.
Улыбнувшись гриффиндорцам, он вернулся взглядом на квиддичное поле.
А там, Гарри вдруг совершил резкий нырок, вызвав у собравшейся публики и охи, и ахи, и крики восторга. Гермиона поднялась, запихнув перекрещенные пальцы в рот, и заворожено глядела, как Гарри, словно пуля несется к земле.
В этот же миг в небе Снейп развернул свою метлу как раз вовремя, чтобы заметить нечто малиновое, промелькнувшее совсем рядом — и в следующую секунду вынырнул Гарри, триумфально воздев над головой руку с пойманным снитчем.
На трибунах все встали в едином порыве — это был рекорд; никто не помнил случая, чтобы снитч поймали так скоро.
— Рон! Рон! Игра окончена! Гарри победил! Мы победили! Гриффиндор победил! — визжала Гермиона, выделывая танцевальные па, вспрыгивая на сидение, соскакивая с него и набрасываясь с объятиями на Парватти Патил в переднем ряду.
Оказавшись в футе над землей, Гарри спрыгнул с метлы. Он не мог поверить в случившееся. Он победил — игра окончена; она длилась едва ли дольше пяти минут. Гриффиндорцы один за другим соскакивали с метел на поле. Гарри увидел, как неподалеку приземляется Снейп, с белым лицом и поджатыми губами — и почувствовал чью–то руку у себя на плече, поднял голову и встретился взглядом с улыбающимся Дамблдором.
— Отлично, — похвалил Дамблдор тихо, так, что только Гарри мог расслышать, — Приятно видеть, что ты не скучал по зеркалу… занимался делом… молодец…
Снейп сердито сплюнул на землю.
Гарри лишь хмыкнул — уж Директор точно должен знать, что Высший Окклюментивный Щит способен уберечь от влияния Еиналеж на психику если до этого оно было подавлено самостоятельно. Мальчик, заметив Покровителя, неожиданно получил ментальное сообщение от него — он предлагал встретиться у озера чуть позже — и исчез из всеобщего поля зрения.
Некоторое время спустя Гарри один вышел из раздевалки, чтобы отнести Нимбус 2000 в сарай. Давно уже он не бывал так счастлив. Он совершил нечто, чем можно по–настоящему гордиться — больше никто не скажет, что он известен только благодаря своему имени. Никогда еще вечерний воздух не дышал такой свежестью, не был так упоительно сладок. Гарри брел по мокрой траве, еще и еще раз переживая события последнего часа, слившиеся у него в голове в одно расплывчатое сладостное ощущение: гриффиндорцы, подбегающие с трибун, чтобы на плечах унести его с поля; на некотором расстоянии Рон с Гермионой, скачущие вверх–вниз; торжествующие крики «Ура!».
