Вскоре пришел яркий холодный рассвет. Большой Зал был полон соблазнительным запахом жареных колбасок и веселой болтовней тех, кто предвкушал интересное зрелище.
— Тебе обязательно надо поесть.
— Не хочу.
— Съешь хоть бутерброд, — приставала Гермиона.
— Не могу.
Гарри чувствовал себя ужасно. Через час ему предстояло выйти на поле.
— Гарри, у тебя не будет сил бороться, — сказал Симус Финниган. — Ловцов вечно бьют и толкают игроки другой команды.
— Спасибо за заботу, Симус, — поблагодарил Гарри, наблюдая, как тот поливает колбаску кетчупом.
К одиннадцати часам вся школа собралась на трибунах квиддичного поля. У многих ребят были бинокли. Вообще–то, сидения в случае необходимости сами поднимались в воздух, но все же иногда было трудно следить за ходом игры.
Рон с Гермионой сели в верхнем ряду вместе с Невиллом, Симусом и Дином — вестхэмским фанатом. Втайне от Гарри они из попорченных Коростой простынок соорудили большой плакат. На плакате было написано: «Поттера в Президенты!», а внизу Дин, который хорошо рисовал, изобразил гриффиндорского льва. Потом Гермиона поколдовала немного, и надпись стала мигать, меняя цвета. Никто не замечал ехидно ухмылявшегося Алекса, сидевшего рядом с ними и незаметного для всех — сильный и действенный отвод глаз работал отменно. Он настороженно посматривал на трибуну с учителями — ведь Квирелл был там и представлял угрозу для Гарри.
А тем временем, Гарри вместе с командой переодевался в квиддичную форму — робу малинового цвета (слизеринцы играли в зеленом).
Вуд прочистил горло, призывая игроков к вниманию.
— Ну-с, господа, — начал он.
— И дамы, — перебила его Охотник Анжелина Джонсон.
— И дамы, — согласился Вуд. — Час настал.
— Великий час, — сказал Фред Уизли.
— Которого мы все так ждали, — сказал Джордж.
— Мы знаем речь Оливера наизусть, — объяснил Фред специально для Гарри, — мы в команде с прошлого года.
— Помолчите, вы двое, — прикрикнул Вуд. — В этом году команда у нас лучше, чем когда–либо за последние много лет. Мы должны выиграть. Я в этом уверен.
Он сверкнул глазами, словно говоря: «А иначе!…»
— Вот так. Время. Желаю удачи. Пошли!
Гарри покинул раздевалку вслед за Фредом и Джорджем и, молясь, чтобы не подогнулись коленки, вышел на поле под громкие приветственные крики.
Матч судила Мадам Хуч. Она стояла в середине поля с метлой в руке, ожидая, пока соберутся обе команды.
— Надеюсь, вы будете играть честно, — сказала она, как только все подошли. Гарри обратил внимание, что эти свои слова она адресовала главным образом капитану Слизерина, шестикурснику Маркусу Флинту. Уголком глаза он заметил полощущийся в вышине плакат, мигающий над толпой: «Поттера в Президенты!» и широко улыбнулся:
