— Открыта, — сказала мама, и Атс это подтвердил.
— Ну, тогда, пожалуй, все легко объясняется, — сказал отец и стал спускаться с чердака, за ним последовали и мама с Атсом.
Отец засучил рукава рубашки и стал снимать чугунные кольца с задней конфорки. Справившись с ними, он нагнулся, пытаясь заглянуть в трубу.
— Вон ее следы! — сказал он и добавил: — А весь пепел она соскребла в дымоход. Сейчас я попробую, может, без особых трудов удастся сделать так, чтобы труба опять задымила.
Он просунул руку в отверстие для конфорки и стал пальцами разгребать пепел. И тут ему в руки попался какой-то продолговатый предмет; когда он его вытащил, это оказался кусок мыла.
— А это что? — спросил отец и положил мыло на конфорку?
— И откуда только она его сюда приволокла! — воскликнула мама удивленно.
Но не успела она договорить, как отец вытащил второй кусок, потом третий, четвертый… седьмой, восьмой.
— И что же это за чудеса такие! — продолжала удивляться мама.
Она поднялась по лестнице на чердак, где у нее был подвешен к перекладине мешок с мылом. Мешок висел на прежнем месте, но он как-то похудел и обвис. При ближайшем рассмотрении оказалось, что на дне мешка была дырка, и тогда стало понятно, что куски мыла выпали из мешка через эту дырку и лиса перетащила их вниз на кухню.
— А сколько кусков лежало у тебя в мешке? — спросил отец.
Мама не помнила, сколько их там было, но сказала, что, во всяком случае, их было больше, чем те восемь кусков, которые отец извлек из трубы.
— Значит, они остались в трубе или лиса их еще где-нибудь спрятала, — предположил отец и снова принялся копаться в трубе, сначала рукой, а когда это не дало никаких результатов, взял на помощь кочергу и выудил ею еще три куска.
— Прямо хоть плиту ломай! — ворчал он.
К счастью, ломать ее не понадобилось; когда они теперь зажгли в плите пучок соломы, труба с воем втянула дым. Удовольствовавшись тем мылом, которое было уже найдено, они развели в плите огонь. Когда на следующий день отец стал раскидывать по чердаку песок, который лиса сгребла в кучу, там оказалось еще несколько кусков. Вся семья очень обрадовалась этому: накануне они решили, что лиса снесла в трубу все мыло, непонятно было только, каким образом мешок вдруг прохудился. Мосса сама продырявить мешок не могла: он висел слишком высоко.
— А если бы она подпрыгнула, разве она не могла бы схватить мешок зубами? — предположил наконец отец.
Это не пришло в голову ни маме, ни Атсу. Подпрыгнув, она, конечно, могла разорвать мешок, так что мыло посыпалось вниз.
