— Ну уж как-нибудь справлюсь, — неопределенно ответил отец.
— Наверно, вытащишь скобу из стены? — спросил Атс.
— Зачем же сразу скобу вытаскивать? — в свою очередь спросил отец.
— Значит, разобьешь одно звено в цепочке? — расспрашивал мальчик.
— Незачем его сразу разбивать, — ответил отец уклончиво.
— Что же ты тогда сделаешь? — не отставал мальчик.
— Видно будет, когда до дела дойдет, — проговорил отец, — Чего нам раньше времени голову ломать, может, лиса и не захочет ходить на цепи, вот и все разговоры ни к чему.
— Она непременно захочет, — уверял мальчик и опять стал приставать к отцу, чтобы тот сказал, как он будет снимать цепь со стены.
Но отец будто замок на рот повесил, и Атс так и не узнал его тайны. Наверно, поэтому ночью ему приснился странный сон: лиса послушно ходила на цепи, но никто не умел снять цепь со стены — ни мама, ни папа, ни он сам, Атс. Тут подошли какие-то чужие люди, поглядели, посовещались и, качая головами, ушли. Последним пришел какой-то маленький старичок — с длинной черной бородой, весь лохматый и даже немного похожий на Пийтсу. Он тоже рассматривал цепь, придумывал разные способы, как снять ее со стены, и наконец сказал отцу так четко и ясно, что даже Атс услышал: «Придется сломать дом».
Отцу это предложение, очевидно, показалось вполне разумным и естественным. Он подозвал маму и сказал ей так же четко и ясно: «Придется сломать дом».
Мама повторила эти слова Атсу, и тот очень обрадовался тому, что дом будут ломать: по крайней мере, он увидит тогда, как он сделан. И они все сообща принялись ломать дом. Но тут сон стал каким-то бессвязным, все смешалось, и так продолжалось до тех пор, пока дом или что-то другое с грохотом не обвалилось. Атсу стало так страшно, что он проснулся. Еще в полусне он услышал слова мамы:
— Ты что, плохой сон видел? То-то ты во сне говорил и руками размахивал.
— Придется сломать дом, — пробормотал Атс сквозь сои.
— Что это ты говоришь? — переспросила в недоумении мама. — Какой это еще дом нужно ломать?
Теперь Атс совсем проснулся и хотел пересказать свой сон маме, но оказалось, что он уже все перезабыл. Перед ним маячили какие-то темные, расплывчатые фигуры, слышались чьи-то неясные голоса, но скоро и они исчезли.
* * *
Понадобилось много времени, прежде чем мама добилась, чтобы лисенок позволил водить себя на поводке.
— Ходит совсем как собака, — сказала мама наконец.
— Что же папа теперь будет делать? — спросил Атс. — Снимет цепь со стены или не снимет?
