- Нет, я просто занимался бумагами, но они могут подождать. - Он махнул рукой в сторону кабинета. - Снимай пальто. Останься ненадолго.
- Где мама? - спросила я, снимая пальто и вешая его на вешалку у двери.
- Она в ванной, - сказал папа.
Я должна была догадаться. Мама всегда была в ванной. Это потому что она Скояре. Ей нужна была вода.
Одно из самых любимых моих воспоминаний о раннем детстве - это время, проведенное в ванной. Она отмокала в ванной, а я сидела на полу. Иногда мама пела мне, в другой раз я читала ей истории или просто играла со своими игрушками. Много времени было проведено там.
К счастью, у мамы не было жабр, которыми обладали некоторые скояре. Если бы они у нее были, то я не знаю, как бы она выжила здесь, где реки и залив замерзали так часто. Скояре не жили постоянно в воде, но они должны были проводить в ней много времени, иначе болели.
Когда мама обходилась без воды слишком долго, у нее болела голова. Ее кожа становилась пепельной, а золотые волосы теряли обычный блеск. Она говорила: «Я высыхаю», и шла надолго отмокать в ванную.
Я не думаю, что это был идеальный план действий при ее симптомах, но мама это делала.
- Ужин вкусно пахнет, - сказала я, входя на кухню.
- Да. Твоя мама поставила его прежде, чем пойти в ванную. - Сказал папа. - Думаю, он скоро будет готов.
Наверху я услыхала звук открывающейся двери, сопровождаемым криком мамы:
- Брин? Это ты?
- Да, мам. Я пришла пораньше, - откликнулась я.
- О, Боже. Я скоро буду внизу.
- Ты не должна торопиться из-за меня. - Сказала я, зная, что она все равно будет торопиться.
Несколько секунд спустя, мама сбежала вниз по лестнице в белом халате. Заколка держала ее длинные влажные волосы.
- Брин! - Мама просияла и, приблизившись, крепко обняла меня. - Я так рада тебя видеть!
- Я тоже рада видеть тебя, мам.
- Как ты? - она отпустила меня и откинула назад волосы с моего лица, так можно было рассмотреть меня полностью. - Ты в порядке? Они не ранили тебя, ведь так?
- Нет, я в полном порядке.
- Хорошо. - Ее губы сжались в линию, а влажные глаза наполнились болью. - Я так волнуюсь, когда ты в отъезде.
- Знаю, но я в порядке. Честно.
- Я люблю тебя. - Она наклонилась и поцеловала меня в лоб. - Пойду, оденусь. Просто сперва хотела увидеть тебя.
Мама направилась наверх, в свою спальню, а я села за кухонный стол. Даже без макияжа и стремительно приближающаяся к сорока годам, мама до сих пор самая великолепная женщина Дольдасдама. Она была такой красоткой, что могла вызвать тысячу воин.
