Эпштейн раскрыл рот, словно от пощечины. Он секунду смотрел на Купера, затем отвернулся и тыльной стороной ладони отер глаза. За его спиной неистовствовал круговорот информационных потоков, в пустоте плавали четкие голограммы. Джейкоб, презрительно взглянув на Купера, подошел к брату и положил руку ему на плечо.
Не оборачиваясь к Куперу, Эрик сказал:
– Виджиланты не являются фактором, подлежащим учету. Ни современного оружия, ни воздушной поддержки. Не являются фактором.
– И опять вы недооцениваете эмоции. В особенности ненависть.
– А вы недооцениваете нас, – резко сказал Джейкоб. – Еще раз: НЗО далеко не беззащитна.
– И тем не менее…
– Другие тоже пытались нас уничтожить. Они умерли. Если попытаются эти – их ждет такая же судьба, – предупредил Эрик и повернулся к нему. – Они сгорят в пустыне.
«Сгорят в пустыне? Такая фраза не может быть случайной».
– Значит, это правда. Слухи о вашем маленьком периметре защиты. О Великой стене Теслы.
– Если под «маленьком периметром защиты» вы имеете в виду огромную сеть микроволновых генераторов, излучающих энергию, способную превратить плоть в прах, а кости – в порошок, то да. Правда, – ответил Джейкоб.
– Я не хочу этого, – сказал Эрик. – Я люблю людей.
И опять у Купера возникло желание ударить его. Накинуться на Эрика, чтобы он почувствовал цену своего поступка, понес наказание за содеянное. Но Купер взял себя в руки. Что бы ни натворил Эрик, голос его несомненно звучал искренне.
«Он не совершал агрессивных действий, всегда оборонялся. Оборонялся жестоко, но неизменно защищая своих людей.
И потом, нравится тебе или нет, но без его помощи тебе не обойтись».
– Джон Смит, – сказала Милли.
Она снова смотрела на него, в ее глазах отражались голограммы.
– Да, – вздохнул Купер. – Как бы плохо ни обстояли дела, он собирается еще больше усугубить ситуацию.
Он рассказал им о том, как нашел Эйба Каузена, о схватке на улице и преследовании на станции метро, рассказал о том, как проявляются сверхспособности Эйба, и сообщил о его похищении.
– Вполне возможно, что Смит хочет препятствовать нам в получении сыворотки, – закончил Купер.
– Нет, – сказал Эрик, – это был бы маневр ученика. А Смит – гроссмейстер. Каждый его шаг имеет целью максимальную эффективность на всех уровнях.
– Согласен.
– Поэтому я и просил вас убить его три месяца назад.
«Боже мой. Три месяца. Неужели прошло всего три месяца?»
Купер мысленно вернулся к своему первому разговору с настоящим Эриком Эпштейном. Эрик пересказывал ему тогда сюжеты из древней истории, о террористах первого века новой эры в Иудее, убивавших римлян и коллаборационистов. Говорил, как их действия спровоцировали реакцию, жертвами которой стали не только убийцы, но все евреи. Эрик сравнил их с Джоном Смитом, сказал, что если его не убить, то не пройдет и трех лет, как армия США нападет на НЗО.
