Основой всяких действий является мировоззрение. Например, исходя из личного понимания выживания своего народа Моисей вложил в поступки кодекс «око за око». Иисусу эта нравственная норма уже не годилась и Он выдвинул мораль «не убий его». В теперешнее время снова придётся менять воззренческую установку и обращать внимание живущих на недопустимость «убийства себя» болезнями, агрессией, разрушением и отсутствием понимания сути движения разума. Мировоззрение — это категория бытия, пребывающая в непрерывном изменении, отслеживающая собой неумолимую поступь развития. Поднимаясь из глубины веков, череда мировоззрений подошла к нашему уровню понимания мира. И то, что обозначило современное воззрение людей, породило неустранимый антагонизм между возможным и дозволенным, следствием и причиной, сознанием и его формой, но самое опасное — оно не даёт возможности обоснованно выбрать дальнейший неуничтожительный вариант пребывания человека на планете. Ведь то, что составляет суть популяции, ужé привело к отравлению воды, воздуха, лесов и почвы, к растрате ископаемых, к треснутому климату, к поголовному болению и безмозглому лечению, к недопустимым экспериментам, изуверским войнам и перенаселению. Если же трагичное положение не выровнять сейчас, то в дальнейшем ситуация станет неуправляемой. Если и далее в основу движения разума положить недостоверные сведения о мире, то движение землян прервётся разрушением и гибелью. Что же делать? В познании неизбежно наступает пора обобщения фактов. Сначала высказывается первоначальное суждение о возможной идеологии выстраивания новых событий в непротиворечивую закономерность и намечаются пути проверки её соответствия. После уточнения исходного положения формулируется рабочая гипотеза с дальнейшим тщательным выяснением её пригодности. После доработки она становится основой теории. Теория же — это венец всего познавательного пути.
Казалось бы, работа завершена и уже можно перевести дух. Но стоит лишь такому намерению зародиться, как словно из ящика Пандоры, появляются очередные данные, вынуждающие сначала усомниться в полноте теории, затем подвергнуть её дополнениям и, наконец, отвести ей роль частного случая в более совершенном воззрении. Но и оно недолго сможет украшать собой научный небосвод: вскоре дополненный вариант сам займёт собой же место фрагмента в очередном достижении.
Выходит, что теорию невозможно создать. Сначала основные её положения долгое время наполняют безответственную гипотезу, затем они короткий интервал восседают на пике науки, создавая иллюзию совершенства, и под натиском новых фактов падают с вершины до уровня мало почитаемого события. Отсюда вытекает, что надёжные знания отсутствуют вообще, ибо каждый сегодняшний успех уже содержит в себе своё отрицание. Какой же это успех, если он отрицается? Вся кружевная вязь науки состоит из враждующих лоскутов, а теории, нанизанные одна на другую, вместе составляют сплошную гипотезу, т. е. весьма приблизительные знания. Как же, опираясь на них, выбрать путь развития?
