Они сидели на лавочке сквера, молчали. Попов знал, что торопить свидетельницу нельзя. Наконец она заговорила сама, долго объясняла, почему боится давать показания. Попов грыз мундштук и кивал, согласился, что она права полностью, но не уходил. Сидел, молча ждал, и женщина, не выдержав, все рассказала. Сначала выслушав, а затем в ближайшем отделении милиции записав показания, Попов, обрадованный, поехал в управление. Теперь-то он утрет нос мальчишке, теперь они выяснят, кто из них возится, а кто работает. Он еще не доехал до управления, как постепенно чувство радости и злорадства оставило его. Чему радоваться? Нашел преступника? Так ведь не этому обрадовался. Петра нужно было поправить неделю назад. А он промолчал, неделю потеряли. Кирюшин мог совершить еще одно преступление. Мог убить, потому что старший инспектор Попов стал медлителен. Исаков прав. Он снова будет драться сегодня с молодым парнем, будет драться не для того, чтобы доказать что-то ему, Федору Попову. Надо срочно найти Кирюшина. Сначала заглянуть в зал, пусть Исаков знает: одним делом будет числиться меньше.
Утром Попов прогуливался у кабинета начальника отдела. Как обычно, Хромов приехал около девяти.
— Здравствуй, Федор, — сказал он, не останавливаясь.
— Коля, я хотел попросить тебя...
Попов уже лет пятнадцать не называл его по имени. Хромов удивился, кивнул старому товарищу, пригласил в кабинет.
Попов достал из кармана сложенный вчетверо листок, молча протянул начальнику. Хромов прочитал, снял очки, потер переносицу.
— Может, сядешь? Выкладывай, что случилось.
Попов сел, пожал плечами, вздохнул.
— Стар стал. На пенсию пора... — Хромов молчал, постукивая очками по столу, смотрел вопросительно, и Попов добавил: — Я уж пару лет без огонька работаю... По-старому пороху не хватает.
Хромов вновь перечитал рапорт, убрал его в стол.
— Не вовремя ты, Федор, Исакова бросаешь.
— Петру нужны люди другие, — ответил Попов и перешел на официальный тон: — Товарищ полковник, прошу моему рапорту дать официальный ход. И еще, — он кашлянул, — вы прикажите Исакову, чтобы он сегодня этот чертов бокс прекратил. Нельзя так.
— Хорошо, Федор Владимирович, в отношении вашего рапорта я посоветуюсь с комиссаром, — ответил Хромов.
Попов неторопливо вышел, Хромов сделал запись в настольном календаре, затем нагнулся к селектору:
— Петр Алексеевич?
— Слушаю, Николай Иванович.
— Зайдите ко мне. — Хромов вынул из стола рапорт Попова, когда Исаков вошел, передумал и спрятал рапорт назад в ящик.
